Пропавшая дочь

– Ты путаешь то, о чем я тебе говорил с… с чем-то близким тебе по интеллекту. Но с послесмертием нельзя вести переговоров. Оно не дает поблажек. Я провел много лет, пытаясь выяснить это. В великом хаосе есть только видения, похожие на образы на моих стенах. Изображения того, что было и что будет. Но там можно найти покровителя.

– Чушь.

Олег проигнорировал Отца, будто устал от него.

– Симми первым искал это место, послесмертие. Он был художником, который обучал меня. Он был провидцем. Знал, что для нас там есть проводники, покровители, за которыми мы можем… следовать. Знал, что мы всегда сможем быть вместе, и там тоже, после этой жизни. И он нашел кое-что… мы нашли. Мы принесли ему жертву, и оно приблизилось к нам. Пришло к нам, поскольку мы создавали все больше и больше нашего собственного хаоса. Оно нашло нас по нашим знакам, тем, что мы сделали в ходе ритуала. Ты не поймешь… – Олег пожал плечами. – Как бы ты смог? Только мы, как и те провидцы до нас, когда-либо узнаем о том, что находится так близко и что можно привлечь еще ближе. Ты думаешь, это – нечто, способное говорить? Думаешь, его могут понять или контролировать такие жалкие существа вроде нас? Мы – пыль. Пыль, которая просачивается сквозь трещину, пыль, которая скоро улетит туда, откуда мы все пришли.

– Хватит, довольно этой болтовни. Я предупреждаю тебя! Моя дочь…

– Что? Ты просишь у меня лишь крошечный кусочек великой правды, потому что тебя не интересует вся картина целиком. Даже сейчас тебе не хватает ума. Ты не понимаешь то, что дало нам жизнь, то, что разрывается на кровь и плоть, нетерпеливо ждет, когда мы вернемся в тот страшный переход. Мы – часть его. Мы – маленькие частицы того, что распространяется во множестве. Там не существует ни времени, ни пространства. А здесь все мы – никто. И ничто. – Олег, казалось, верил собственному бреду. И, как это обычно бывало при столкновении с безумием, Отец ощущал дискомфорт, усталость и странную серьезность.

Черный не считывал его сигналы и снова не обращал внимания на пистолет, направленный ему в лицо.

– Мы нарисовали наши рисунки кровью, Симми и я, разве ты не видишь? В процессе ритуала мы создали наши знаки, которые по-настоящему можно увидеть в другом месте. Они достаточно яркие, чтобы их заметил покровитель. Ритуал – это часть приманки Симми. И мы застряли между знаками. Всякий раз во время сна мы видели, насколько сильно застряли. Мы видели его кончину. Да, и мы пытались изменить это. Но увиденное стало неизбежным, как только всё началось. Также я видел в темноте и своего врага – тебя. Я знал лишь, что мой последний час связан с Симми и с тем, что мы сделали. Сделали с твоей дочерью, как теперь кажется.

Олег, выпучив глаза, подался вперед. Таким возбужденным Отец его еще не видел.

– И когда ты узреешь то, что было и что будет, ты начнешь видеть в послесмертии другие вещи, следы… бескровные тени тех, кто уже давно вернулся туда. Покровителей. Кто знает, откуда они? Они очень стары. Но они видят и могут просачиваться между правильными знаками, если те созданы в надлежащем порядке. Мы часто видели их мельком и поняли, что смерть – это единственное, что дает жизни смысл. Это! – Он поднял глаза и огляделся, словно чтобы охватить взглядом весь мир. – Эта жизнь скоро станет лишь культурой смерти, единственного, что мы можем ожидать и что когда-либо увидим снова. Скоро. Наше правление недолговечно, и мы должны вернуться туда, откуда пришли.

Мы решили, что для следующей части – для возвращения в послесмертие – будет лучше, если мы будем знать, что там к чему, если будем часто встречаться с покровителем и держаться вместе, в то время как все остальные обретут слепоту и забвение.

– Нет ничего, кроме этого мира. И ты – его причина и следствие.

Олег пожал плечами.

– Отец, ты понятия не имеешь… Если б ты только видел. La mort, завершение, бесконечное расстояние. Этот мир – одна искра в бескрайней тьме. Так было всегда. Но мы нашли кое-что… в этой тьме. Правда. Нечто непостижимое нашему разуму. Нечто, кому мы все безразличны, но оно чувствует наши вибрации, наши кривлянья в устье страшного перехода, в который мы заглянули. Симми выманил это из темнейшей бездны. – Олег сплюнул, кивнул Отцу. – А ты, ты встал между знаками, нашими знаками. Дыра, сквозь которую мы смотрели и которую мы проделали. И которой я буду пользоваться снова и снова, чтобы искать там Симми. Мы втянули тебя, поскольку ты… Ты будешь частью наших смертей. Его, а затем моей. Но мы не знали, кто ты есть, как ты связан с нашим уничтожением или какие из наших деяний привели тебя к нам. – Олег уронил голову, будто осознав тщетность своих усилий. Более тихим голосом он произнес: – Разве ты не видишь, для нас это как вышедший из-под контроля эксперимент, у которого есть последствия. Я не могу объяснить тебе это по-другому. Всегда предпочитаю рисовать.

– Чушь.