Пропавшая гора

Снова два громких выстрела с промежутком в несколько секунд проносятся над холмом; темные всадники все ближе; теперь их можно разглядеть невооруженным глазом; они остановились и сидят верхом, глядя вперед. Но в бинокль Висенте видит больше, и это еще сильней возбуждает его.

– Por todos demonios esta El Cascabel! (Клянусь всеми дьяволами, это Гремучая Змея!)

– El Cascabel! – повторяет юноша, удивленный не столько необычным именем, сколько выражением, с каким оно было произнесено. – Кто он, дон Педро?

– Ах, сеньорито, вскоре ты это узнаешь! Боюсь, все мы скоро узнаем! Да! – продолжает он, не отрывая бинокль от глаз. – Это эль Каскабель, я вижу череп у него на груди, оригинал, с которого срисован мой. Он приказал выжечь его у меня на груди, чтобы позабавиться. Malraya! Мы обречены! Нас ждет осада до судного дня или пока мы все не умрем с голода. Спастись невозможно.

– Но если мы сдадимся, они могут нас помиловать?

– Помиловать! Сдаться Гремучей Змее! Это все равно что отдаться во власть рептилии, имя которой он носит. Ты забыл о Джиле Пересе и его бойне.

– Я не забыл. Но разве убивали индейцев из племени койотерос?

– Конечно! И из этого самого отряда. Эль Каскабель этого не может забыть и заставит расплачиваться невинных людей. Ay de mi! (Горе мне!)

После этого восклицания, произнесенного с отчаянием, мексиканец погружается в молчание лишь на несколько секунд, чтобы снова посмотреть в бинокль. Он видел достаточно и знает, что его предположения оправдаются.

Отряд индейцев под командой Эль Каскабеля возобновляет движение, и взгляд в бинокль на запад обнаруживает второй отряд, огибающий гору с запада. Гамбусино опять может сосчитать всадников, их больше двухсот, и это кладет конец любым надеждам на успех столкновения с ними. Схватка невозможна. А отступать поздно. Невезучие шахтеры окружены или скоро будут окружены, осаждены на горе, как за стенами крепости; они, словно потерпевшие крушение в середине океана, без всяких шансов на спасение.

Глава X

Продольная линия

«Каменная артиллерия» готова; груда камней служит одновременно преградой и батареей орудий; люди кончили работу и теперь стоят, прислушиваясь к сигналам. Они знают, что о сигналах договорились, хотя их точное значение им неизвестно.

Но скоро узнают: слышен выстрел и почти сразу после него второй – словно выстрелы из двуствольного ружья.

– Индейцы идут сюда, и они близко! – сообщает окружающим значение сигналов дон Эстеван. – Скоро сами их увидим.

Он кивком показывает на покинутый лагерь, часть которого видна внизу.

Все смотрят в том направлении и на ллано за лагерем. Однако почти сразу слышны еще два выстрела, менее громкие и с таким же интервалом.

– Пистолеты, сигналы третий и четвертый! – механически произносит бывший командир драгун, лицо его становится все более мрачным. – Больше слушать нечего, – продолжает он. – Дон Педро был прав. Это апачи, и они совершают грабительский набег, скорее всего на города по реке Хоркаситас. К несчастью, мы у них на пути. Ах, амигос! Какое невезение! Хуже не могло быть!

Однако вскоре они узнают, что может быть и хуже. Узнают из уст гамбусино, который, задыхаясь после поспешного возвращения, кричит:

– Los Coyoteros! Отряд Эль Каскабеля!

Эти ужасные слова не нуждаются в объяснении, потому что все помнят кровавое событие, о котором уже шла речь. За подлый поступок капитана Переса и его бандитов солдат теперь расплатятся невинные. Как могут они ждать милосердия от родственников убитых? Какая надежда на то, что для них сделают исключение? Они не могут ни на что надеяться; все знают, что после этой бесчеловечной бойни апачи каждого бледнолицего считают врагом, а койотерос после пыток убивают всех пленных.

– Ты думаешь, что это отряд Каскабеля?

Это после краткого но выразительного отчета гамбусино задает вопрос дон Эстеван.

– Думаю? Я уверен в этом, твоя милость. В твой бинокль я узнал самого дикаря, потому что очень хорошо его знаю. Я разглядел его тотем, рисунок на груди; мой рисунок – бледная копия оригинала. Mira! (Смотрите!)

Говоря, он расстегивает и распахивает рубашку, показывая то, что уже показал Генри Трессилиану. Большинство слышало об этом погребальном символе на груди вождя койотерос, соответствующем его характеру, и теперь все знают, какой враг им угрожает и чего от него можно ожидать. Больше никакой надежды на дружбу или милосердие. С одной стороны, сильное и мстительное нападение, с другой – сопротивление до самой смерти.