Пропавшая история

Гениальный полководец должен был понять, что противник теперь знает местонахождение его войск от пленных, которых по обычаям тех времён могли подвергнуть пыткам. Отсюда следует, что рыцари захотят проверить показания «языков» и проведут разведку. Без данных, полученных своей разведкой, они в бой не пойдут — это не шведы, которые в «медвежьем углу» Невы и Ижоры возомнили, что они находятся в безопасности. Немцы наверняка проанализировали поражение шведов, благо прошло 2 года, и поняли, что князь Александр умён и хитёр. Они также должны были знать, что новгородцы уступают им в, так сказать, «техническом оснащении»: слабее вооружены, слабее защищены доспехами. Один рыцарь равнялся в бою десятку легковооружённых воинов, а плотный строй рыцарской конницы (знаменитая «свинья») был манёвренным вариантом «стены щитов».

Остановить «свинью» могла либо встречная «свинья», либо «стена щитов», но ни того, ни другого новгородцы выставить не могли. Княжеская дружина хоть и в «железе», но малочисленна, остальные «окольчужены» лишь частично, щиты ручные (небольшого размера) и не у всех. Численность русского ополчения оценивается историками в 15–17 тысяч, войск ордена — в 10–12 тысяч. Летописных подтверждений этим цифрам нет. Историки делали свои расчёты исходя из общих возможностей противников.

Отчётливо видно, что врезавшаяся в русский строй «свинья», прежде чем её одолели известным приёмом — зажав в центре, — залила бы всё Чудское озеро русской кровью. Победа досталась бы Александру очень дорогой ценой, но о потерях новгородцев историки говорят как-то глухо: «Немало пало дружинников и ополченцев».

Странная вещь получается: в 1234 году под Дерптом русские потеряли несколько человек, под Торопцом — десять, на Неве всего 2 года назад — двадцать. Сколько же было «немало павших», если о них только это и сказано, вдобавок даже в церквях погибших не поминали?

Побоищем на Руси называли такое сражение, в котором один из противников, имея абсолютное превосходство во всём, практически без потерь полностью истреблял другого. Даже трагические сражения с татаро-монголами, громившими Русь, назывались битвами, но отнюдь не побоищами.

Скала Вороний Камень, рядом с которой происходило Ледовое побоище, ныне скрыта под водой — разрушилась ли она или уровень озера поднялся, неизвестно. В конце 50-х годов XX века там была предпринята попытка найти на дне материальные следы побоища. Дно оказалось покрыто толстым слоем осадков, аквалангисты не нашли ничего. Ничего не показали ни металлоискатели, ни пробы воды на повышенное содержание железа. Тогда исследователей очень удивил этот результат, но что-то никто никаких предположений не высказал — видимо, решили, что коррозия давно уничтожила без следа всё металлическое. А может, не там искали?

Вернёмся к Александру Невскому.

Князь понял, что рыцари знают его местонахождение, проведут разведку и атакуют. Именно в этот момент он должен был осознать, что победа сама идёт к нему в руки, но для этого необходимо сделать всё, чтобы рыцари знали, где ею искать, — и Невский с войском встал лагерем… на западном берегу Чудского озера.

Ливонцы разведку провели, она была засечена русскими дозорными, но по приказу князя ей дали уйти беспрепятственно. Теперь следовало ждать атаки.

Наступила суббота 5 апреля 1242 года. Рыцарская «свинья» шла на русскую рать. Порядок этого построения известен, но повторим ещё раз: тупорылый клин — в первой шеренге три рыцаря, во второй — пять, в третьей — семь и далее увеличение шеренг на два всадника. Остриё клина состояло только из конных рыцарей, пехота шла позади, защищённая со всех сторон конными рыцарями. Такое построение прикрывало легковооружённую пехоту от стрел, которыми могли засыпать клин при подходе к вражескому строю.

В острие клина под знаменем находился весь командный состав войска, рыцарская честь не позволяла командирам идти позади, но и в первые ряды они не становились — там находились наиболее опытные и сильные рыцари.

При подходе к врагу на расстояние полёта стрелы идущие с края пехотинцы опускали щиты, прикрывая просветы ниже бронированных крупов коней, защищая этим строй от поражения стрелами в ноги и нижнюю часть тела, а идущие в центре поднимали щиты над головами, защищая весь строй пехоты от навесного обстрела вражескими лучниками. «Свинья» мгновенно превращалась в огромную бронированную «черепаху», вынуждая противника лишь попусту тратить стрелы, не причиняющие ей никакого вреда.

«Свинья» подходила к врагу шагом, иначе пехота не поспевала бы за всадниками и теряла бы в беге силы, необходимые для боя. Лишь за несколько десятков метров рыцари переходили на рысь, а пехота на бег, чтобы с разгону протаранить боевые порядки врага. Этот неспешный подход в сочетании с неуязвимостью для стрел ещё до боя оказывал на противника деморализующее воздействие, что имеет на войне очень большое значение.