Пропавшая история

Но это они поймут завтра, а сейчас наступила кульминация: в ложный прогиб, как в мешок, бросились лучшие части Мамая — закованные в европейскую броню телохранители и наёмники, топча своих же спешенных воинов. Мамай так и не отменил приказа «спешиться», забыл это сделать из-за… необычной для ордынцев тактики ведения боя в поле против невиданной и неслыханной тактики русских, которые на его глазах всё отступали и отступали под натиском пешего строя его армии. Не исключено, что, видя это отступление, Мамай надеялся даже ценой огромных потерь… столкнуть русскую «стену щитов» в Дон!

Миллионную армию сумел собрать Мамай, превзойдя этим Наполеона Бонапарта и достигнув уровня Первой мировой войны, зачем же тогда ему понадобились несколько тысяч европейских наёмников, ведь они «погоды не делали»?

Замысел был тот же, что и в истории с Анной, — Мамай и не думал использовать наёмников в сражениях при разгроме Руси, рассчитывая обойтись своими силами. Потом он щедро одарил бы их из захваченной добычи и отпустил бы домой — пусть идут в Европу и рассказывают, какую огромнейшую армию имеет Золотая Орда.

Когда же через год-другой Мамай бросился бы на Запад, то впереди его армии бежал бы страх, а это уже часть победы — умён был Мамай, мечтавший о мировом господстве!

Но все мечты талантливого (как ни странно) авантюриста вдребезги разлетелись при ударе о Стену Стальных Русских, желавших только освободить и защитить свою страну, позволить ей жить своей жизнью без «симбиоза» с «сюзеренами-грабителями» …

Когда Мамай увидел, что Стена остановилась и лишь в одном месте продолжала отступать, растягивая фронт и образуя ослабляющий её прогиб, то он понял: это последний шанс добиться победы, когда можно разорвать сплошную «стену щитов» и навязать русским индивидуальный рукопашный бой. Потому он и бросил в атаку всё, что у него ещё было в резерве, — личную охрану-гвардию и европейских наёмников. Понял ли потом хан Мамай, что прогиб был заранее продуманной русскими ловушкой для его лучших частей, уже не узнать никогда…

Уже захлёбывались донской водой телохранители и наёмники, когда в последний раз взревели русские трубы. Они трубили… атаку, и обескровленная ордынская армия, ещё пытающаяся оказать тщетное сопротивление разворачивающемуся на правом фланге бронированному Засадному «катку», вдруг с ужасом увидела, как медленно, по-прежнему соблюдая строй, двинулась на неё страшная Русская стена.

Никто из ордынцев не увидел, что прошла она всего несколько десятков шагов, — бросая оружие, они без оглядки мчались в тыл, к лошадям. Не все успели добежать до них, ещё меньше сумели домчаться до Красивой Мечи, и лишь жалкие остатки ещё утром величайшей в мире армии смогли переправиться на другой берег…

«Тогда считать мы стали раны, товарищей считать». Пересвет, две сотни воинов Сторожевого полка, князь Микула Вельяминов, князья белозерские Фёдор Романович и его сын Иван, воевода Тимофей Валуй Окатьевич да воевода Лев Морозов, да воевода Семён Мелик, да Андрей Серкизов, пал и Михаил Бренко, что был одет в доспехи великого князя Дмитрия Ивановича Московского.

С Пересветом и воинами Сторожевого полка всё понятно, но остальные были людьми знатного происхождения, они-то почему погибли?

Разгадка таится в гибели Михаила Бренка, одетого в доспехи Дмитрия!

Прекрасны были доспехи, украшенные золотом и серебром, издалека люди видели их, понимая сразу, что владелец — человек очень знатный. А знатные люди и являлись командирами воинских частей, отличаясь от рядовых воинов одеждой и доспехами. Русские стрелки именно по этому принципу выбивали на Куликовом поле командный состав ордынцев, то же самое делали и ордынцы. Командиры русских подразделений периодически приподнимались над стеной щитов для оценки обстановки, позолоченные шлемы были отличной мишенью, летели десятки стрел в единственное незащищённое русскими доспехами место — в лицо! Так погибали русские князья и воеводы на Куликовом поле…

А одетый в незакаленные доспехи Родион-Ослябя остался жив, его прикрыли щиты, имевшие лишь узкую смотровую щель и отверстие для копья или самострела. Мечи на Куликовом поле применяли только дружинники Засадного полка и те конники, что вместе с ним участвовали в погоне за бегущими ордынцами, — всю остальную армию Мамая русские расстреляли из самострелов и перекололи копьями.

Князя Дмитрия Ивановича нашли без сознания под срубленной берёзой — гласят летописи. Броня на нём была помята так, что порвало кожу, но глубоких внешних ранений не было. Что с ним произошло, предположить можно: щит, под которым лежал Дмитрий, был сдвинут (скорее, сдёрнут) копытами коней несущихся в Дон мамаевцев, и Дмитрия потоптали копытами, берёза же наверняка была срублена русскими — она могла мешать передвижению строя щитов. Мастерство русских оружейников оказалось высочайшим — доспехи рядового воина были прочны необычайно, сохранив жизнь не только князю, но и, без сомнения, многим другим русским воинам.