Пропавшая кузина (СИ)

Оказалось, что можно, и не так уж и мало. Начал я с обращения к предвидению, любезно подсказавшему, что Катя действительно почти ничего не поняла. Что ж, стало быть, вместо темы странностей будем развивать тему непонятного. Обманывать, конечно, нехорошо, обманывать женщин нехорошо вдвойне, но это никак не повод раскрывать свою сущность…

— Видишь ли, Катя, — проникновенно начал я и тут ко мне пришло вдохновение, — человек несовершенен, и потому мы далеко не всегда способны правильно понимать то, что в Своей милости открывает нам Господь. Я, например, не понял. Но я искренне надеюсь, что однажды Бог услышит мои молитвы и ниспошлет мне понимание Его откровения…

— Наверное, это потому, что ты отмеченный, — так, кажется, Катя прониклась. Вот и хорошо, такое объяснение снимало остальные вопросы до того, как они могли бы быть заданы. Поэтому я с многозначительным видом кивнул, подтверждая ее слова.

Мы успели позавтракать, подогреть воду и кое-как помыться с помощью кувшина и лоханки, я побрился, Катя с моей помощью заплела волосы в две косы, а потом я посоветовал Кате одеваться. Пришедшая мне в голову идея одеть Катю в дирндль в очередной раз с блеском себя оправдала — с одеванием Катя управилась почти одновременно со мной.

— Ну что, Катя, пойдем встречать гостей? — предложил я.

— Уже сейчас? — с грустью спросила Катя.

— Да, — просто сказал я, и мы вышли.

По дороге вдоль берега виднелась кавалькада, шагом двигавшаяся явно в нашем направлении. Разобрать на таком расстоянии ее численность и вообще увидеть, кто там и что, было невозможно, но через полминуты этого и не потребовалось — с ее стороны труба заиграла мелодию песни про пьяного оборванца, которого непонятно за что любят девчонки. Да уж, Альберт молодец, здорово придумал! Рот мой сам собой растянулся в улыбке. Давно, ох и давно, я эту песню не слышал!

— Чему ты улыбаешься? — недоверчиво поинтересовалась Катя. — Это точно те, кого мы ждем?

— Точно! — успокоил я ее. — Трубач играет песню, которую сочинил Альберт! Может, сам он и играет, я отсюда пока не вижу.

— Альберт? Сочинил песню? Ты серьезно?! — от души удивилась Катя. Ну вот, спалил, понимаешь, товарища… Ладно, разберутся как-нибудь по-родственному.

И правда, уже вскоре я видел, что впереди кавалькады на вороном коне скачет мой приятель. Ну что ж, теперь эта страница моей жизни точно перевернута… Я скосил взгляд на Катю, похоже, что и она прекрасно это понимала. А вот нравится ей такая перемена или нет, я так и не понял.

…Король баварский Фердинанд Второй оказался очень высоким, вершков на пять поменьше сажени[36], атлетично сложенным мужчиной лет пятидесяти, одетым в голубой мундир с белой отделкой и золотым шитьем по воротнику и обшлагам, серые рейтузы[37] и черную офицерскую шляпу с султаном из белых и голубых перьев. Видимо, раньше он был брюнетом, но сейчас в его волосах, усах и бакенбардах преобладала седина. Свою благосклонность то ли к крестнице, то ли и ко мне тоже, он выразил тем, что изволил сойти с коня и, бросив поводья адъютанту, подойти к нам пешим. Тут же седло покинул и Альберт, пристроившись за правым плечом его величества. Поклонившись положенным по русским правилам образом (быстро наклонив голову и медленно подняв ее после касания подбородком груди), я отметил боковым зрением изящно исполненный Катей реверанс.

— Рад видеть вас, баронесса, в добром здравии, — голос у короля оказался под стать внешности, низким и глубоким. — А дирндль вам идет, — тут король одарил свою крестницу довольной улыбкой.

— Должна признать, ваше величество, я завидую женщинам и девушкам, имеющим счастье состоять вашими подданными, — Катя повторила реверанс, на сей раз даже еще более изящно. — Я никогда в жизни не носила столь удобной одежды.

Король снова улыбнулся, должно быть, такой ответ пришелся ему по нраву. Вообще, его величество производил впечатление человека жизнелюбивого и охочего до положительных эмоций. Впрочем, внешность может быть обманчивой, и уж тем более не стоит забывать, что этот улыбчивый великан правит далеко не самой последней в Европе страной.

— Графу фон Шлиппенбаху я уже выражал благодарность за спасение моей крестницы от козней коварных заговорщиков, — Альберт при этих словах короля быстро выбрался из-за его плеча и встал рядом с нами, я же с удовлетворением отметил, как именно его величество поименовал тех, кто в последнее время создавал мне проблемы. — Вам же, боярин Левской, я признателен не только за смелость и решительность, проявленные при спасении баронессы фон Майхоффен, но и за то, что вы пришли ей на помощь по доброй воле, не будучи обязанным к тому ни родственным, ни верноподданическим долгом.

На сей раз я поклонился не одной лишь головой, но и слегка подал вперед плечи. Раз уж король баварский назвал меня боярином, то и от меня не убудет показать монарху свое почтение.

— Не знаю, какие у вас планы, но ближайшие три дня вы проведете у меня в гостях, — кажется, король Фердинанд посчитал эти свои слова удачной шуткой. — Тем более, моя резиденция Херрензе находится по соседству.