Пропавшая нимфа: Сборник

Напряженная, драматическая тишина зала заседаний была настолько впечатляющей, что у несчастного Бенджамена Крендолла в полном смысле слова подкашивались ноги, пока он поднимался на помост, а скрип досок под его грузным телом казался биением пульса огромного животного, которое, затаив дыхание, ждало дальнейших событий.

Крендолл снова сел на скамью свидетелей.

— Вы слышали показания вашей супруги?— спросил Перри Мейсон.

— Да, сэр.

— А звучание этого будильника?

— Да, сэр.

— Хотите ли вы опровергнуть заявление жены о том, что в ту ночь звонил именно будильник?

Джон Лукас вскочил с места.

— Возражаю. Вопрос некорректен, и адвокат это знает.

Судья Меркем кивнул, соглашаясь.

— Возражение поддерживаю. Адвокат, ограничивайтесь вопросами в рамках закона. Подобная формулировка совершенно недопустима.

Перри Мейсон выслушал нотацию с покорным видом, но не убирая с лица добродушной улыбки.

— Хорошо, ваша честь.

Он снова обратился к свидетелю:

— В таком случае, мистер Крендолл, я спрошу следующее: как сейчас выяснилось из фактических данных, вы не могли услышать дверного звонка, а поскольку до этого совершенно определенно заявляли, что звонил не телефон, не думаете ли вы, что это был будильник?

Свидетель глубоко вздохнул. Его глаза по многолетней привычке первом делом обратились за советом к супруге. Она ответила ему таким твердым взглядом, что каждому стало ясно, кто в этой'' семье глава.

Джон Лукас снова возразил, но таким дрожащим голосом, что тот почти прерывался:

— Ваша честь, это формулировка спорная, она допускает двоякое толкование. Адвокат так задает свои вопросы, что они частично подсказывают ответ свидетелю. Он упорно ставит на первое место заявление миссис Крендолл, и ответ мужа как бы зависит от него. Так нельзя. Почему он просто и ясно не спросит, без всяких преамбул, был это звонок в дверь или будильник?

— А я, ваша честь, считаю мою манеру вести перекрестный допрос вполне законной,— настаивал Перри Мейсон.

Прежде чем судья Меркем смог вынести решение по данной проблемё, свидетель заявил на весь зал:

— Если господа воображают, что я стану противоречить своей жене, то они ненормальные!

Зал заседаний разразился громоподобным хохотом, который не могли прекратить даже требовательные окрики охраны и стук молотка судьи. После напряженности предыдущих минут зрители рады были использовать любой повод и стряхнуть с себя эмоциональную нагрузку.

Когда с помощью угрозы судьи Меркема немедленно очистить помещение было восстановлено некоторое подобие порядка, Джон Лукас заговорил голосом обиженного ребенка, который жалуется матери:

— Вы сами видите, как искусно Мейсон вбил этому свидетелю в голову мысль о том, -что тот подведет свою жену, если не станет давать показания, угодные защитнику.

Кажется, самое большое впечатление эти слова произвели на почтенного мистера Крендолла, который упрямо сжал кулаки и бросил на помощника прокурора сердитый взгляд, по всей вероятности причислив его сразу же к своим личным врагам.

Судья Меркем, прекрасно разбиравшийся в человеческой психологии, против воли слегка улыбнулся.

— Независимо от того, входило это в планы защитника или нет, но до свидетеля такая мысль действительно дошла. Тем не менее я поддерживаю возражение обвинения. Адвокат, задавайте четкие и прямые вопросы, без всяких сомнительных добавлений.

Перри Мейсон поклонился.

— Вы слышали звонок в дверь или звон будильника?

— Будильник,— без раздумий ответил мистер Крендолл.

Перри Мейсон сел.

—У меня все.

Лукас подошел к свидетелю, потрясая часами в левой руке так яростно, что всем присутствующим было слышно, как внутри них звякали металлические детали.

— Значит, вы собираетесь сказать присяжным, что слышали именно этот будильник?

— Если в той комнате стоял он,— с олимпийским спокойствием ответил Крендолл,— значит, его.

— А вовсе не дверной звонок?

Он бы до меня. не донесся.

Лукас посмотрел на своего свидетеля с "таким негодованием, будто тот совершил сейчас какой-то постыдный поступок.

— Это все,— сказал он.

Крендолл спустился с помоста.

Лукас, по-прежнему с будильником в руке, двинулся было к стелу защитника, на полпути задержался, посмотрел на часы, как. если бы ему в голову пришла внезапная мысль, и разразился- возмущенной речью:

— Ваша честь, цель этого эксперимента совершенно очевидна. Поскольку будильник был поставлен примерно на два часа и звонил как. раз в. ту минуту, когда убили Грегори Моксли, обвиняемая Рода .Монтейн не могла совершить преступления, так как собственные свидетели обвинения показали, что в промежуток времени от без четверти два до десяти минут третьего она находилась на территории авторемонтной станции.