Я пыталась узнать хоть что-нибудь о неблагословленных, но тщетно. Время утекало, а ничего, кроме описания обряда пророчества, я не нашла. Как бы не пришлось лезть в личную библиотеку его величества…
Вопросы будущего свидания меня почему-то не занимали. Я не знала, куда хочет пойти Кэдерн, но выбрала наряд – темно-синее платье, немного смахивающее на ученическое, но больше ничего подходящего в гардеробе не имелось. С туфлями проблема оставалась актуальной, и я решила поближе к назначенной дате выпросить обувь у Эри, размер у нас один. А пока сосредоточиться на экзаменах.
Их, к слову, было пять, но запомнились только два.
Первым мы сдавали магический учет. Смесь вычислений с магией – та еще жуть. Схемы на две-три страницы, невыговариваемые слова, да и сам смысл действий был, мягко говоря, загадочным. Весь семестр я тщетно пыталась все понять, но, к сожалению, некоторые темы так и не освоила. Хотя и проявила – как говорил профессор – похвальный энтузиазм.
Сухонький и добродушный профессор Мивус, как всегда, начал экзамен с опроса самых активных студентов. Я в этот список наконец-то попала.
– Эри, ставить тебе четверку или будешь сдавать? – спросил преподаватель.
Взволнованная Эри тут же выпалила:
– Сдавать!
Получила билет и тут же начала строчить.
– Милисандра? Аналогичный вопрос.
– Сдавать!
– Игор, сдавать или четверку?
– Сдавать!
Постепенно профессор дошел и до меня. Сдавать не хотелось: в последнее время я мало готовилась к экзаменам. Но и четверку получать стыдно и зазорно.
– Дейна, тебе четверку или будешь сдавать?
Со вздохом я уныло пошутила, потянувшись за билетом:
– А можно пятерку?
Но профессор вдруг ошарашил:
– Можно, садись. Остальные все сдают. Могу еще поставить тройку Ирме за красивый конспект.
Вытянувшиеся лица однокурсников я не забуду никогда. Сессия была открыта – лучше не бывает.
Вторым запомнившимся нашему потоку экзаменом оказалась алхимия, стоявшая самой последней, как раз тринадцатого января.
Не знаю, зачем нам преподавали алхимию, но едва ли хоть один студент с общей магии понимал, что происходит на этом предмете. Ситуация осложнялась и тем, что большая часть потока сдала сессию весьма неплохо и имела хорошие шансы на стипендию. А алхимия получению денег активно препятствовала.
Задание было на всю группу – сварить успокаивающий отвар из неограниченного набора компонентов. По такому случаю профессор даже открыла все шкафы, которые ранее открывались лишь под строгим надзором лаборанта. Предоставив нам полную свободу действий и установив лимит времени, преподаватель удалилась.
Что делать, мы понятия не имели. Сидели около пустого котла почти половину отведенного времени, смеялись и абсолютно ничем не занимались. Принесенные с собой учебники и методички не помогли, здесь требовалось понимание процессов и хорошее владение магией.
На ковер к директору никому не хотелось, а мне и подавно. Пришлось брать себя в руки и пытаться проявить творческие способности.
Намагичили мы чего-то из серии «желеобразная светящаяся субстанция, разве что не говорящая». А надо было, напоминаю, сварить успокаивающий отвар. Пришлось признать поражение, отправить Эри в медпункт, где она ухватила бутыль этого отвара. Кое-как мы развели его водой, подогрели, уничтожили улики, и разобрали зелье по ингредиентам, чтобы отвечать на защите, – на это знаний хватило.
В конце экзамена предъявили профессору. Она долго и задумчиво рассматривала наше варево в котле, а затем сказала:
– Сколько преподаю, все магичили какое-то желеобразное варево, а вы… молодцы! Всем пять.
Так и разошлись довольные. Говорят, потом преподаватель долго ругалась, когда поняла, в чем дело. Но оценки не исправила и докладную писать не стала.
Наконец настал вечер тринадцатого января. Мне следовало собираться на свидание, а я не могла оторваться от книги. Ее приходилось читать дозированно, чтобы не провалиться в собственные страхи и уныние. Я благоразумно заперла ее в сундуке на все время сессии, справедливо боясь, что если на экзаменах вместо билетов буду думать о Мадлен и Фаре, то проблема субординации с лордом Элвидом решится сама собой – меня просто отчислят.