Пропавшая принцесса, или Зачет по родовой магии

– Кэд… – Я не знала, с чего начать объяснение, впрочем, как и то, что я хотела сказать.

– Я все понимаю, – хмуро откликнулся Кэдерн. – Прости, что не догадался сразу. Но, Дейна, не нужно было сбегать. Я понимаю, что напугал тебя сценой в кабинете и ты боишься мне отказать. Все нормально. Все это никак не отразится на твоей учебе. Прости, Дейна. Иди спать, мне кажется, ты устала.

Он обошел меня, ошеломленную и не могущую произнести и звука.

Когда я поняла, что вот-вот Кэдерн уйдет из этого коридора, а заодно и из моей жизни, то, к своему удивлению, не расстроилась.

Разозлилась. Безумно, желая что-нибудь разломать и орать во весь голос при этом. Слишком много гадостей случилось за последнее время. И позволить Кэду просто так уйти я не могла.

– Стой! – Я догнала мужчину и встала в проходе. – Прости меня. Я хотела прийти, правда!

– Не пришла. – Он покачал головой. – Дейна, не оправдывайся. Ты замечательная, а я дурак.

– Дурак, – кивнула я. – Выслушай меня. Я не пришла не потому, что не хотела. Я пошла к родителям и… встретила Карнатара Вирне.

Вот так. Вроде и соврала, а вроде и правду сказала, глазом не моргнув. Не стану уточнять, что он меня похитил и заставил пережить несколько очень неприятных моментов.

– Карнатара? – В глазах Кэда промелькнуло беспокойство. – Что он хотел?

– Выяснял все о своем сыночке. – Я неопределенно пожала плечами. – Я правда хотела уйти, но, сам понимаешь, Карнатар Вирне – это не однокурсник с потока.

– Дейна, он тебе угрожал? – подозрительно прищурился Кэдерн.

– Нет, – рассмеялась я. – Он угрожал Смилю. Обещал прописать ему ремня.

Кажется, Кэд немного успокоился. Во всяком случае, атмосфера между нами стала заметно дружелюбнее.

– Так что там с ужином? – Я нервно закусила губу.

– Остыл, – пожал плечами Кэд.

– Ты же маг. Согрей.

Когда его лицо озарила улыбка, а руки прижали меня к крепкому телу, я подумала, что ради этого момента стоило пережить все, что я сегодня пережила. Теплые губы, теплое дыхание, нежность без тени жестокости и абсолютная, безграничная уверенность, что все будет хорошо. На ум пришел поцелуй с Карнатаром. Кэд не делал мне больно и вряд ли сделает. Кэд боится меня напугать или обидеть, он слушает и слышит. Он не заламывает мне руки и не кусает губы. Но и такого всплеска чувств, лишающих сознания, не вызывает. С ним хорошо, просто хорошо.

И почему мне этого достаточно?

В ту ночь я спала одна. Эри поехала к родителям, которые жили в городе, и осталась там на все выходные. Воскресенье я провела дома, проспав почти весь день. Отправила родителям записку, что не смогу прийти, мол, простыла, и как следует отдохнула. Кэд тоже уехал в город, по университетским делам, так что мне никто не мешал.

«Мне часто снится сон.

Я стою на балконе дворца, мои руки окоченели, но я не могу найти в себе силы отпустить перила. Я смотрю на дорогу, по которой уходила прочь, оставляя свою душу в этом месте, где никому не интересно, кто ты и что чувствуешь. Я чувствую движение сзади и знаю, что это Фар. Но почему-то не могу вспомнить его имя. И свое не могу. Я знаю, кто мы, знаю, что пережили, но почему-то все это кажется таким далеким, будто прочитанным в старинной книге.

– Моя принцесса. – Его голос, заметно изменившийся, царапает слух.

– Оставьте меня, – говорю я.

– Вы простудитесь. Идемте на праздник.

– Оставьте меня! – кричу я. – Убирайтесь!

Рука, протянутая ко мне, безвольно опадает, и я сжимаюсь при виде боли, промелькнувшей в его глазах.

– Позвольте хоть любоваться на вас, – просит он. – Пожалуйста.

– Уходите. – Я закрываю глаза. – Ненавижу вас.

– Боитесь.

– Не подходите ко мне! Уходите!

Он удаляется, не проронив ни слова. Я поворачиваюсь к нему.

– Вы ответите за все, что сделали.

– Нисколько не сомневаюсь, – отвечает Фар. – Принцесса, я сделал много того, о чем сожалею. Но о том, что я сделал тогда, я не пожалею никогда.

– Вы омерзительны. Я добьюсь вашей казни.

– Буду счастлив, – устало говорит он, и я содрогаюсь.

В этот момент я верю, что он действительно рад принять смерть от моих рук.

Потом я просыпаюсь, вытираю ставшие привычными слезы, что-то ем, не чувствуя вкуса… Каждый день, раз за разом».

Книга читалась очень тяжело. По кусочкам, с многочисленными перерывами. Иначе становилось грустно. Была ли то магия автора, или я просто слишком сильно переживала о Мадлен, но каждое упоминание ее о Фаре вызывало в душе волну гнева, сожаления, любви. Они оба были по-своему несчастны, и почему-то мне казалось, что принц очень долго жалел о том, что предал возлюбленную.

Когда стемнело и глаза устали от сложного мелкого почерка (тут жаловаться, конечно, было грешно, ведь я сама писала точно так же), я поняла, что Эри до сих пор нет, а время уже подбирается к ночи. Я задумалась.