Пропавшая Рысь

– А разве я тебе еще не говорила, что в этом платье ты меня с ума сводишь? – Джек, очевидно, просто начала входить в роль, но от того, как она проговорила это и от того, как ярко горел дьявольский огонь у нее в глазах, у Рыси перехватило дыхание и замерло сердце.

– Нет, – протянула она, – но, может быть, если я буду хорошей девочкой...

Она поместила свою изящную ножку поверх обтянутой черным атласом ноги Джек и положила ладонь Джек на свое обнажившееся бедро.

– Ты же мне потом покажешь, как именно я свожу тебя с ума?

С каждой секундой становилось все сложнее понять, где игра, а где реальность. От того, с каким жаром Джек оглаживала ее ногу выше колена, от полного страсти взгляда с поволокой, которым Джек беззастенчиво окинула все ее тело, Кэссиди охватила дрожь. Когда Джек настойчиво провела по внутренней стороне ее бедра, Кэссиди пришлось закусить губу, чтобы не застонать в голос.

– Да, именно это я и собираюсь сделать, – ответила Джек, глядя ей прямо в глаза. Откровенная провокация.

Нельзя было и придумать более неуместных обстоятельств для такого сильного возбуждения, но Рысь таяла под исполненными желания взглядами и прикосновениями Джек. И больше всего на свете ей хотелось, чтобы Джек действительно чувствовала к ней то, что хотела показать.

Напряжение было слишком сильным, Рысь вынуждена была отвести взгляд. За все время их общения она впервые не выдержала визуального контакта. Она, а не Джек...

Рысь постоянно замечала, как Аджаи смотрел на них в зеркало. Джек тоже это видела.

– Пожалуйста, простите, наше поведение, – проговорила Джек. – Просто она настолько, блин, сексуальная.

– Я, пожалуй, с вами соглашусь, – ответил Аджаи, не отрывая взгляда от декольте Кэссиди. – К сожалению, мы уже приехали.

– Милая, приведи себя в порядок, – проговорила Джек. – Мы ведь хотим произвести хорошее впечатление.

– Как скажешь, моя сладкая, – Рысь выпрямилась и потянула подол платья вниз.

Индус отвез их в северном направлении, через запруженные улицы пригородов Сайгона, в сторону коттеджных поселков. Они въехали на извилистую дорогу, ведущую к особняку. Вилла представляла собой симпатичное трехэтажное здание, окруженное ухоженным садом.

У входа стоял дюжий вьетнамец в синем костюме. Они поднялись по ступеням на крыльцо, еще один такой же амбал в синем открыл перед ними входную дверь.

– Могу я попросить Вас оставить куртку здесь, – вежливо, но многозначительно проговорил Аджаи, обращаясь к Джек. Рысь знала, что это, фактически, было требованием сдать оружие. Мужчина выразился обтекаемо, исключительно из соображений того, чтобы не заставлять беспокоиться Кэссиди. Ведь он-то думал, что та не разбиралась ни в чем, кроме шмоток под Gucci.

Для той сделки, которая им предстояла, не нужно было ни стволов, ни каких-либо подобных мер предосторожности. Пока Джек снимала косуху и вместе с пистолетом передавала ее индусу, Кэссиди с притворным интересом изучала интерьеры.

– Кра-а-сиво у вас тут, – манерно протянула она, оглядывая хрустальную люстру, мраморную лестницу и старинный восточный ковер.

– Следуйте за этим джентльменом, он отведет Вас к хозяину дома, – проговорил Аджаи.

Мужчина в синем провел их в просторную гостиную с роскошной обстановкой в восточном стиле. Первое, что привлекло внимание Рыси, – это внушительная коллекция мечей на стене. Четыре пары японских катан в комплекте с вакидзаси, короткими мечами. Одна из них, судя по всему, датировалась периодом Кото, то есть ей было по меньшей мере шесть веков. Были вьетнамские мечи с богато украшенными инкрустацией рукоятями и креплениями из слоновой кости. Три сабли Дао и три «кием». Были представлены и работы выдающихся китайских оружейников – сабля Мийяо Дао с тонким клинком, скорее всего, периода китайско-японской войны. Был и Чжаньмадао с характерной удлиненной рукоятью – грозное рубящее оружие с широким клинком, с которым выходили против кавалерии, одиннадцатый век. Был даже крайне редкий корейский Уолдо, который ни с чем не перепутаешь: лезвие в форме полумесяца. И как эта диковина пережила период японской оккупации?

Повсюду были типично восточные предметы интерьера – тиковые столики, шелковые абажуры в стиле китайских фонариков, на стенах – бесчисленные картины, изображающие полуобнаженных женщин, позирующих с бамбуковыми ширмами или ветвями цветущей сакуры. Была и пара атрибутов западной культуры – длинная кожаная кушетка с парой стульев и антикварный французский буфет с сусальным золотом.

Хозяин дома, низкорослый вьетнамец лет пятидесяти, уже ждал их. Он был одет в элегантный костюм, сшитый явно на заказ, чтобы по возможности скрывать недостатки его тучной фигуры. Крахмальный воротничок и угольно-черный шелковый галстук говорили о том, что он серьезно подходил к этой встрече. Золотые браслеты и внушительные Rolex довершали ансамбль.

В таком виде вполне можно отправляться на голливудскую премьеру.

– Я Ханг. Добро пожаловать в мой дом, – поприветствовал он, подавая руку Джек.