Пропавшая серьга

Кони А Ф Пропавшая серьга

Анатолий Федорович Кони

ПРОПАВШАЯ СЕРЬГА

ИЗ ЗАПИСОК И ВОСПОМИНАНИЙ СУДЕБНОГО ДЕЯТЕЛЯ

Несколько лет назад я - по профессии врач - был приглашен одним из судебных следователей Петербурга для осмотра и вскрытия трупа мещанки Эммы Герзау, отравившейся медным купоросом. Обстановка и причины этого самоубийства заинтересовали меня, и я просил у следователя позволения познакомиться с подлинным делом, когда оно будет окончено. Я выписал из дела дословно некоторые протоколы и документы и не раз задумывался над их печальным смыслом. Теперь, когда со времени этого происшествия прошло много лет, я полагаю, что не совершу особой нескромности, если напечатаю эти протоколы и документы в том порядке, в каком они следовали друг за другом в подлинном виде, вероятно, тлеющем теперь в архивной пыли. Я только изменил собственные имена и фамилии и кое-где сделал грамматические поправки.

Телеграмма. 20-го октября 188... года. 5 часов пополудни. - Судебному следователю N участка. "На углу N проспекта и N улицы, дом Иванова, отравилась ревельская мещанка Эмма Герзау. Жизнь в опасности". Помощник пристава N.

Телеграмма. 21-го октября 188... года. 10 часов пополудни. - Судебному следователю N участка. "Эмма Герзау скончалась. Отравилась медным купоросом. Предсмертное показание мною снято и следы преступления предохранены". Помощник пристава N.

Протокол допроса. 20-го октября. 7 часов вечера. - "Зовут меня Эмма, по отчеству Иванова, Герзау, 36 лет, незамужняя мещанка, под судом и следствием не была, грамотная, имею рожденных вне брака детей: Екатерину 15 лет, Петра - 14 лет, Николая - 12 и Варвару - 7. Отравилась сама купоросом потому, что не в силах больше жить.

К самоубийству побудило меня безвыходное положение, а главное - случай пропажи серьги у квартирантки моей Сидоровой, в краже которой обвиняется моя дочь Екатерина.

Я убеждена, что не она украла ее. Записка, оставленная на столе, написана мною собственноручно, ночью на сегодняшнее число". - По прочтении этого показания, Эмма Герзау, подтвердив оное, от подписания его отказалась, отзываясь, что не может, и присовокупила: "Не мучьте, ради Христа". Помощник пристава, околоточный надзиратель, двое понятых.

Предсмертная записка Герзау. - "Нет сил больше бороться. Жизнь надоела. Причин тому много. Главным образом побуждает меня лишить себя жизни история этих дней.

Я верю, что не Катя серьгу украла, но одному богу известно, кто мог это сделать. Тяжело, очень тяжело расстаться с детьми! Что-то будет с ними сохрани их, Господи!

Письма отца их оставляю на столе. Эти дни я лишилась своей последней нравственной опоры. Я не была достойна того, что со мной сделали. У меня ничего не осталось для детей. Сил моих не достает. Благодарю добрую Амалию Карловну за ее искреннее чувство ко мне. Она добрая душа, и я очень виновата перед нею, ставя ее в такое положение.

Госпожа Сидорова в своем праве, но все-таки поступила со мной жестоко. Много оставляю долгов. При иных обстоятельствах поправила бы их, но теперь нет больше сил жить..."

Из письма господина NNN. - "Кавказ. 187... Милая Эммочка! Получил твои оба письма разом. Поздравляю с дочкой. Очень жаль, что тебе так много пришлось страдать.

Много сокрушаюсь об этом и представь себе - не могу и утешить особенно. По приезде сюда захворал общим расстройством организма. Теперь поправился, но работы на постройке много. Поцелуй детей. Буду писать, а теперь некогда... Твой..." и т. д.

Через полгода, оттуда же. - "Вчера получил твое грустное письмо. Не могу я не понимать твоих страданий и вместе с тобою бедных деток. Сердце разрывалось при воспоминании о вас. Посылаю все, что могу - - 50 р[ублей] с[еребром]. Дела свои запутанные все еще не могу устроить.

Надо вооружиться терпением и энергией. Я хорошо понимаю твое тяжелое положение, но бессилен еще настолько, что не могу даже совета подать: действуй по своему усмотрению и благоразумию..."

Через год затем - оттуда же. - "...Как ты поживаешь и как живут детки? Посылаю 25 р. Жизнь веду отшельническую, замаливаю прежние грехи. Был я в Москве и так летал, что не успел заехать в Питер и написать тебе об этом.

Время ужасно быстро скачет. До свидания - скоро увидимся. Некогда писать. Твой..." и т. д.

Через полтора года затем - оттуда же. - "Милая Эммочка, два твоих письма получил вчера. Не стану описывать впечатления, произведенного ими. Они раскрыли мне картину вашей жизни несколько живее, чем это было постоянно в моей душе. Бедные мученики - да хранит вас провидение!

Как ни тяжела трудовая жизнь и лишения, но нравственные страдания еще хуже - тяжелым гнетом лежат они на душе и не дают ей покоя. Но довольно об этом - все это мы оба знаем. Новый год даст вам лучшее положение, мои милые труженики. Если есть возможность - потерпи немного, месяца через полтора обстановка будет яснее. Посылаю, что могу - 25 р.".