Пропавшая сестра

Пробираясь среди толпы, я надвигаю шляпу пониже и крепче держусь за свою сумочку, где лежат паспорт и рамка с фотографией. Рамка едва помещается в сумочку и с каждым новым шагом больно стукается о бедро, словно напоминая о себе: я здесь, я никуда не делась, помни обо мне. Анжела вряд ли стала бы отбивать парня у другой девушки. Это не в ее стиле, она слишком верит в любовь и в принцев на белых конях. Вряд ли она пошла бы на разрушение любящей пары, да еще с вероятностью заработать себе смертельного врага. Да и вообще, не стала бы бороться за мужчину, предпочитая, чтобы тот сам ее оценил. Меня окликает уличный музыкант, но я лишь ускоряю шаг.

Что-то явно не так с этой романтической фотографией Эммануэль и ее бойфренда. Почему только одна фотография? Может, она поссорилась с ним и сожгла все остальные? А может, он не любит фотографироваться и это единственная удачная? Фото в стиле GQ, обнаруженное в коробке Анжелы, говорит об обратном.

Если соседка до сих пор еще не поняла, что в квартире рядом лежит труп, то скоро поймет. Запах с каждым днем будет усиливаться, и полиция обнаружит мои отпечатки пальцев на дверной ручке. Несмотря на утреннюю жару, по моим плечам пробегает дрожь. Жан-Люк правильно сделал, что стер все следы своего присутствия.

Прошло пять дней, а я так и не приблизилась к разгадке. Пять дней. Появляются новые ниточки, список людей, которых следует избегать, растет, но местонахождение Анжелы остается загадкой. Я делала все, что мне советовали: вместе с Себом мы прошли по местам, где бывала Анжела; инспектор Валентин подсказал мне идею сходить туда, где она появлялась в последнюю неделю; встретилась с Дельфиной, как предложила Нур, и даже прислушалась к осторожным советам Жан-Люка в ресторане. И у каждого советчика были свои приоритеты и свои официальные границы. Все это время в поисках своей сестры я пользовалась чужими идеями, чужими представлениями об Анжеле.

Я быстрым шагом направляюсь на Монмартр.

Судя по коробке с вещественными доказательствами в кабинете Валентина, полиция перевернула квартиру Анжелы вверх дном и вывернула ее наизнанку. Анжела знает, что мне не отдадут ничего из того, что полиция считает важным, а значит, все улики, которые, по ее мнению, мне понадобятся, остались в квартире.

Пора перестать гоняться за этой парижской Анжелой и вернуться к тому, что я отбросила, потому что не была до конца честной сама с собой. Парижская Анжела училась, бегала полумарафоны и очаровывала всех вокруг. Лишь однажды, во время короткого разговора с Жан-Люком, я слегка коснулась неприятных воспоминаний. Нужно извлечь из шкафов скелеты, которые связывают нас не меньше, чем изобретенный в детстве тайный язык. Если Анжела действительно оставила какие-то зацепки, они адресованы только мне.

— Mademoiselle, excusez-moi, — раздается сзади мужской голос. Полицейский в темной форме и кепке призывно машет мне рукой. Крупные желтые зубы контрастируют с нежными розовыми губами. Оглядываюсь по сторонам, но никто, кроме меня, не останавливается. Все уверены, что он обращается именно ко мне.

— Oui?

Он говорит что-то по-французски, но я не понимаю ни слова. Он снова машет рукой и переходит на плохой английский:

— Ты должна идти.

— Я вас не понимаю.

— Должна ходить со мной, — повторяет он, понизив голос. Он смотрит сквозь меня, поднимая голову так, что я отчетливо вижу сломанный, неестественно изогнутый нос. На его плече нашивка: «Police Nationale».

Сейчас. Я — полиция. Идем сейчас.

Страх сжимает сердце. Что-то случилось? Какой-то новый поворот в деле Анжелы? Зачем полиции посылать кого-то за мной на Елисейские Поля? Он что, следил за мной? Лицо полицейского абсолютно бесстрастно. С такой физиономией надо играть в покер или вести новости на телевидении.

— Что-то случилось? Вас прислал инспектор Валентин?

Я делаю несколько шагов ему навстречу, и в этот момент слабый порыв ветра доносит запах его тела. Такой резкий и неприятный, будто он не мылся несколько дней. Мой живот инстинктивно сжимается, шаги замедляются. Я узнаю этот запах. Так пахло перед квартирой Ману. Этот человек был там.

Его губы складываются в кривую ухмылку.

— Да. У Валентина есть сообщение. Идем.

Черная машина с тонированными стеклами останавливается у тротуара. Туристы, толпящиеся вблизи, разбегаются в стороны, их селфи испорчены. Человек хватает меня за локоть и толкает в сторону открывшейся двери. Мысли мечутся. Я не видела этого человека в участке. Валентин не может связаться со мной без телефона, а утром я ушла слишком рано и не успела купить новый. Наверное, послать за мной полицейского не так уж сложно. Но почему машина без опознавательных знаков, да еще и с тонированными стеклами?

От его хватки немеет рука. Мы подходим к двери, и мне сразу же бросаются в глаза пара кроссовок и футболка на переднем сиденье. На водителе низко надвинутая на глаза кепка с полицейской нашивкой, из-под козырька которой он подозрительно оглядывает толпу. Обычный седан, если бы не моток скотча и пластиковые стяжки-наручники на заднем сиденье.