Пропавшая сестра

Он оборачивается ко мне, заставляя полинезийскую птицу, вытатуированную у него на шее, хлопать крыльями. Ни намека на флирт, корысть или даже возбуждение от погони, в складках вокруг рта читается озабоченность. Я отказываюсь, благодарю и даю гораздо больше чаевых, чем следовало. Захлопываю дверцу машины и иду в сторону мигающих красных и синих огней. Я сама по себе в этом чужом городе, что наполняет мою кровь адреналином.

Вокруг дома кишат люди в форме. За припаркованными по обеим сторонам улицы легковыми автомобилями особо не спрячешься, но ничего другого не остается. К дому подъезжают еще две машины, из них тоже выходят полицейские. Я всматриваюсь в них, ища глазами силуэт утреннего псевдо копа, даже закрываю глаза и принюхиваюсь. Единственный неприятный аромат исходит от кучки собачьих экскрементов, лежащих на клочке травы рядом со мной. С водительского места машины, за которой мы гнались, вылезает худощавая длинноногая женщина с иссиня-черной кожей, за ней семенит пассажир, розовощекий мужчина. В свете, падающим из вестибюля здания, вспыхивает шапка каштановых волос с лысиной посередине. Валентин.

Подкрадываюсь поближе и постепенно начинаю различать слова. Белые шорты и синяя майка — самый что ни на есть идиотский камуфляж. Мне удается втиснуться между «рено» и «пежо» метрах в пяти от входа.

— Ну что? Он мертв? — спрашивает хрипловатый женский голос по-французски.

Ее собеседник что-то бормочет в ответ, и женщина шумно вздыхает:

— Что? Громче!

— Он мертв уже около недели, сюда его привезли из другого места. Убит выстрелом в голову. Одет в костюм, будто собрался в оперу.

— Те же следы связывания, что и у остальных? Татуировка?

— Да.

— То есть это снова наш серийный друг?

— Капитан в этом уверен. Эй, не надо!

— Что? — ворчит женщина. — Это всего лишь муха. Вот. Видишь? Все.

— Это же живое существо. Можно было просто отмахнуться, зачем же убивать?

Женщина фыркает:

— Да ты прямо Будда…

Разговор прекращается. Убит неделю назад, привезен сюда из другого места. Значит, он погиб примерно через две недели после того, как пропала Анжела.

— Вам чем-нибудь помочь?

Над моей скорчившейся фигуркой нависает та самая худощавая женщина с суровым выражением лица. Кажется, она вовсе не собирается мне помогать. Не дождавшись ответа, она дергает меня за руку и выводит на тротуар. Голоса у входной двери умолкают. Наверное, панические удары моего сердца слышат все. Ничего не знаю о французской полиции, кроме того, что они ни с кем не церемонятся. Вспоминаю, как скривился Валентин, когда я нагрубила ему в квартире Анжелы, и весь мой французский куда-то улетучивается. Лишь тупо смотрю на женщину, а та медленно повторяет:

— Вы заблудились? Вы француженка или туристка?

— Нет. Я…

Черт, что же делать? На висках выступает пот, ишу взглядом Валентина, но вижу только высоких мужчин.

— Вы мексиканка? Китаянка? Китайское посольство здесь, за углом.

Она показывает пальцем с коротко остриженным ногтем и машет рукой.

— Я американка. Ишу инспектора Валентина.

Женщина упирает руки в бока.

— Так. А почему вы сидите… derriere[45]… машины?

Я пытаюсь что-нибудь соврать, но в этот момент раздаются тяжелые шаги, и из-за спины мужчины в черном плаще с желтыми буквами появляется инспектор Валентин и начинает сверлить меня взглядом.

— Спасибо, Тремен, — говорит он по-французски. Она хмурится и оставляет нас наедине.

— Что вы здесь делаете? Это место преступления, мисс Дарби.

Вместо того чтобы отчитать меня за наглость, Валентин только морщится и поднимает руку, словно собираясь погладить меня по плечу, но тут же опускает ее.

Мы с Анжелой всегда спорили о людях: их намерениях, мотивациях, отношении к окружающим. Я никогда никому не доверяла, Анжела же интуитивно чувствовала людей и давала им то, что они хотели. «Почему бы и нет?» — говорила она. Люди видят то, что хотят увидеть, так почему не дать им это, тем более если это работает в твою пользу. Моя социально-адаптированная, эмоциональная сестра. Глядя на раздраженную мину Валентина, я думаю, что сестра не так уж не права. При воспоминании о ней меня накрывает тоска, и глаза мгновенно наполняются слезами. Как мне ее не хватает.

Валентин оценивающе смотрит на меня, мы в стороне от его коллег. Выражение его лица смягчается.

Я отбрасываю эмоции в сторону, прокашливаюсь и говорю:

— У меня украли телефон, и я не могла вам позвонить. Но мне нужно вам кое-что сказать. Я была в квартире Эммануэль Вуд.

Валентин делает глубокий вдох.

— И что?

Хочется как-то получше преподнести ему эту информацию, но ничего не приходит в голову, и я отрубаю сплеча:

— Там под раковиной лежит труп.

Пусть я буду бестактной сестрой.

Он делает шаг назад. Хлопает глазами.

— Это невозможно. Я был там на прошлой неделе.

— Возможно, его перенесли туда недавно. Вполне логично подбросить тело после обыска.

Он задумчиво кивает.

— Как вы думаете, это Ману?

Мне очень хочется, чтобы он сказал «нет», чтобы с Анжелы сняли подозрения.

Валентин выдыхает, глядя себе под ноги.