Пропавшая ватага

Толпа заголосила, заулюлюкала, кто-то бросился к выставленному прямо на траве угощению, а кто-то, на ходу срывая одежду, – к реке. Вот с этого-то долгожданного момента и начался праздник.

– Эй, соседушки, – озабоченно металась среди собравшихся женщина средних лет. – Вы племянницу мою не видели? Славная такая девушка, светлоглазая Хлейко из Марг-Койно. Обещалась обязательно на праздник прийти, да вот что-то не видно.

– Из Марг-Койно, говоришь? Так у тамошних гостей и спроси – вон они, к реке побежали.

Громко смеясь и подпрыгивая, юноши и девушки, дети бежали к реке, вот уже поднялись брызги, как вдруг…

– Ой, гляньте-ка, люди! Что это?

– О, великие боги… Толпа изумленно застыла, глядя, как из-за мыса выплывает огромная лодка с белыми, как облака, парусами! Очень красивая, с резными бортами и гостеприимно распахнутыми дверями, из которых торчали странные, лежащие на каких-то козлах кувшины. Опираясь на высокий борт, на лодке стояли забавно одетые бледнокожие люди и, улыбаясь, махали шляпами.

– Белые дикари, – прошептал кто-то. – Так вот они какие.

– Значит, правда, что они есть. Не врали!

– Они, похоже, нам рады!

– Неужто приплыли на праздник?

– А до дверей-то высоковато, и лестниц что-то не видно.

– Зато кувшины готовы… в них, верно, брага или малиновое вино.

– Вождя! Надо позвать вождя.

– Да что вождя – великого жреца нужно.

– Зовите, парни, обоих, вот что я вам скажу.

Матросы и офицеры «Святой Анны», словно завороженные, следили за столпившимися на берегу голыми дикарями, из которых некоторые дикарки были очень даже ничего.

– Смотрите, какие гладенькие!

– А во-он у той дикарки грудь, что спелая дыня!

– Они что, всегда нагишом ходят?

– Не-е, верно, собрались купаться.

– Женщины вместе с мужчинами, что ль?

– Так это ж, Джереми, дикари – стыда не ведают.

– А-а-а…

– Этих возьмем в плен, – Бишоп показал пальцем на голых и с циничной усмешкой добавил: – Тех, кто уцелеет, конечно. Канонир!

– Орудия к выстрелу готовы, сэр! – высунувшись из люка, доложил дядюшка Дик.

Фогерти отсалютовал капитану шпагой:

– Мои мушкетеры – тоже!

Судно медленно шло вдоль берега с распахнутыми для артиллерийской атаки портами. Вдоль бортов, уперев тлеющими фитилями пищали, нетерпеливо переминались матросы. Дылда Фил, ухмыляясь, погладил ствол фальконета, укрепленного на особой тумбе с поворотным кругом.

Все ждали, напряженно улыбаясь и поглядывая на любопытствующих дикарей.

– Ну, с богом, – осенив себя крестным знамением, капитан махнул рукой. – Огонь!

Упали на затравочный порох пальники. Окутавшиеся дымом и пламенем пушки выплюнули разящую смерть. Их поддержали мушкеты.

Лязгая цепью, упал в воду якорь.

Один только залп – и вся река окрасилась кровью. Несчастные дикари в страхе закричали и бросились прочь. Вспенивая воду, вынырнула из густых клубов дыма прятавшаяся за кораблем шлюпка, сидевшие в ней головорезы под командованием боцмана, выскакивая на отмель, с хохотом хватали бегущих дев, нагих красавиц с томными, округлившимися от неописуемого ужаса глазами.

– Огонь! – едва рассеялся дым, вновь приказал Бишоп.

С воем пронеслись над головами дикарей тяжелые чугунные ядра, смешали с землей хижины и храмы. Тут же, в дыму, грянул мушкетный залп – палили не целясь, на авось, примерно зная, куда. И, судя по крикам, не промахнулись.

– Огонь! Огонь! Огонь!

Кашляя от порохового дыма, капитан приказывал неустанно, артиллеристы едва успевали перезаряжать орудия, а матросы – мушкеты. Впрочем, многие уж попрыгали с бортов на отмель, и Фогерти, размахивая шпагой, увлек их в лихую атаку, сразу же, на берегу, насадив на клинок зазевавшегося голого дикаря.

Никакого сопротивления не было, пушкари и мушкетеры постарались на славу, заглушив на корню саму мысль сражаться с неведомой грохочущей силой, быть может, представлявшейся дикарям божественной, наказанием за грехи.

– Осмотрите деревню и соберите все золото, какое только найдете, – вытирая о траву окровавленный клинок, приказал своим людям Джеймс. – Также пригоните молодых рабынь… если таковых сыщете.

Здоровяк Фил Джонс алчно сверкнул глазами:

– А, может быть, их…

– Никаких «может»! – сказал как отрезал кондотьер. – Все потом, после боя.

– Так бой уже…

– Снова захотели плетей, матрос?

– Нет, сэр! – почувствовав горлом острие шпаги, долговязый сразу же пришел в себя и вытянулся. – Я все понял, сэр. Слушаюсь, сэр. Будет исполнено, сэр!

– Вот так-то лучше, – убирая клинок, ухмыльнулся Фогерти.

Опытный рубака и командир, он знал, как загасить неповиновение на корню.

– Вы, пятеро – слева, вы – справа. Остальные – со мной.

– Раненых добивать, сэр? – обернувшись, почтительно осведомился Джонс.

– Как хотите, – внимательно осматриваясь по сторонам, кондотьер отмахнулся. – В конце концов, мы вовсе не собираемся сюда возвращаться или основывать здесь колонию.

Собранное золото матросы аккуратно сложили в довольно-таки приличную кучу, посередине который высился, сияя золотыми боками, идол, подобный тому, что не так давно был отобран у парочки дикаренышей, впоследствии сбежавших. Только этот был куда осанистее и раза в три больше.