Пропавшая ватага

– Немедленно буди всех! – распорядился Эндрю Уайт, в качестве офицера отвечавший за нынешнюю ночную вахту, кои англичане несли независимо от занимавшихся тем же самым московитов и дикарей. – Поднимай на ноги Фогерти, дядюшку Дика… всех. Не забудь и про русского барона, он нынче наш хозяин и господин… Впрочем, вижу, его уже разбудили.

Поднявшись на корму, Егоров кивнул шкиперу и, приложив к глазу зрительную трубу из запасов покойного капитана, внимательно осмотрел плывущие по реке лодки. Стояло ранее утро и куски клочковатого тумана мешали рассмотреть в точности, кто же это там плыл?

– Пушки заряжай! – уже командовал Фогерти. – С якоря сниматься, поднять блинд и бизань. Команде готовиться к бою!

Распорядившись и дождавшись, когда судно развернется к лодкам бортом, кондотьер подошел к атаману и, отдав честь, доложил:

– Батарейная палуба готова к выстрелу, сэр! Ждем вашего приказа.

– Вот правильно, ждите, – снова посмотрев в трубу, Иван неожиданно улыбнулся, узрев в окуляр улыбающуюся рябую физиономию молодого Кудеяра Ручейка… и тут же усмотрел сидевшего рядом с ним Матвея в синем, с золотистой тесьмою, кафтане.

– Да это же, черт побери, наши! Михейко, взгляни.

Вон и Силантий, и Кудеяр!

С лодок – а было их никак не меньше десятка – послышался рев казацкой трубы. Со стоявшего у самого берега струга давно уже радостно махали руками.

Встреча оказалась радостной и бурной – иные казаки истратили на пальбу в небо немало зарядов, пока атаман не прикрикнул. Наскоро обсказав Егорову суть да дело, Матвей Серьга пригласил всех явившихся на поиски ватажников к себе в острог закатить пир да забрать часть добычи.

Силантий Андреев ничего особо не говорил, просто скромно стоял рядом с атаманом и улыбался, из-за его плеча весело поглядывал Кудеяр Ручеек.

– Больно уж много злата у нас, – скромно похвастал Матвей. – Не унести, не вывезти. А струг твой, атамане, набьем под завязку, не сомневайся! Так и дальше будем… Дай срок, сами в Троицкий острог повезем, только вот струг сладим – на лодках-то несподручно по морю, а на руках много не унесешь, ты сам про то ведаешь. Эх, нам бы зелья порохового! Помог бы, атамане, а? Знаю, что много прошу, но… хоть самую малость, вдруг да драконы злобные на острожек нападут?

– Драконы, говоришь, водятся…

– Да уж не без этих паскудин… немало уж и постреляли их, а все, прости господи, не переводятся.

Егоров потрогал пальцами шрам – заныл вдруг, словно к непогоде:

– Как отче Амвросий?

– К молебну торжественному готовится, вас ждет. Не ведает еще, что и сам ты, атамане, пожаловал нынче! Ужо обрадуется, как увидит.

– Казаки, значит, при деле все?

– Да уж, как водится.

– А супруга твоя как? По здорову ли, по добру ли?

Матвей размашисто перекрестился:

– Да слава уж богу, ничего. Тьфу-тьфу, не сглазить бы. Она уж там пир готовит, распоряжается.

– Так, говоришь, гонцов к нам посылали? – поглядывая на сидевших в челнах мускулистых воинов сир-тя, переспросил атаман.

– Посылали, и не один раз. – Серьга снова перекрестился. – Неужто никто не добрался?

– Нет. Никто.

– Ох ты, господи…

– А насчет пороха, Матвей… посмотрю. Чем-нибудь да поможем.

– Вот благодарствую! А уж мы вас золотишком-то не обидим.

Иван отмечал для себя все эти – «у нас», «у вас», похоже, Матвей Серьга четко различал старый, Троицкий, острог и новый, его волею возведенный. И остроги эти были в его глазах ровней. Наверное, так считали и все остальные казаки из Матвеевой ватаги… впрочем, очень может быть, что и не все. Нужно было навестить бывших сотоварищей, поговорить с каждым… да и обещанное золото не было б лишним. Кстати, все до одного казаки, к какой бы ватаге сейчас ни принадлежали, были должны Строгановым.

– На струге к острогу вашему пройдем? – еще раз уточнил атаман.

Матвей отрицательно дернул шеей:

– К самому острогу – нет, если только через перекат, волоком. Да лучше вам струг у переката и оставить… там у меня и золотишка рядом прикопано, – оглянувшись по сторонам, уже шепотом пояснил казак. – Далеко ходить не надо.

– Как скажешь, – резко кивнул Егоров. – Сейчас, только распоряжусь… и поплывем за твоими лодками. Ишь ты, дикаренышей-то сколько набрал!

– Все, господин атаман, верные и преданные мне вои!