Пропавшая весной (Вдали весной)

Вспоминая давнишние слова своей бывшей школьной подруги, Джоанна подумала, что они, как видно, оказались печальной истиной. Год спустя она видела Бланш в ресторане с эксцентричной, яркой, нещадно жеманничающей женщиной и двумя толстыми, артистического вида, крикливо одетыми мужчинами. С той поры лишь воспоминания говорили ей о существовании Бланш. Но через пять лет Джоанна вдруг получила от нее письмо, в котором подруга просила у нее взаймы пятьдесят фунтов. Ее муж, ее бедненький Том, писала она, нуждается в срочной операции. Джоанна отправила ей двадцать пять фунтов и письмо с утешениями и просьбой написать подробнее, что произошло с ее Томом. В ответ пришла почтовая открытка с краткими каракулями: «Спасибо, Джоанна. Я знала, что ты не дашь мне пропасть». Джоанна поняла, что открытка означает скорее благодарность, нежели удовлетворение. После этого наступило молчание. И вот теперь, здесь, на Ближнем Востоке, в привокзальной гостинице, воняющей гарью, протухшим бараньим жиром и парафином, среди ужасных керосиновых ламп, на этом азиатском перепутье, — она увидела свою бывшую школьную подругу, невероятно постаревшую, одетую хуже некуда, огрубевшую и потасканную Бланш.

Бланш кончила обедать первая. Встав из-за стола, она уже было направилась к выходу, но вдруг поймала взгляд Джоанны. Она остановилась как вкопанная.

— Святый Боже! — охнула она. — Да это же Джоанна!

Справившись с волнением, она подвинула стул к столику Джоанны к села напротив. Завязался разговор.

— А ты неплохо сохранилась, моя дорогая. На вид тебе не дать и тридцати. Где ты пропадала все эти годы? Уж не в холодильнике ли?

— Конечно нет, — с улыбкой ответила Джоанна. — Все эти годы я прожила в Крайминстере.

— Родилась, училась, вышла замуж и погребена в Крайминстере! — усмехнулась Бланш.

— А что? Разве моя судьба так уж плоха? — улыбнулась Джоанна.

Бланш покачала головой.

— Нет, что ты! Я просто хотела сказать, что это очень хорошая судьба, — согнав усмешку, серьезно произнесла она. — Как поживают твои чада? У тебя ведь есть дети, не правда ли?

— Да, трое. Сын и две дочери. Сын живет в Родезии. Дочери вышли замуж. Одна живет в Лондоне, другая — в Багдаде. Я как раз возвращаюсь от нее. Теперь ее фамилия Врэй, Барбара Врэй.

Бланш кивнула.

— Я видела ее. Прелестная девушка. Вот только замуж вышла рановато, не правда ли?

— Я так не думаю, — сухо ответила Джоанна. — Мы все очень любим Уильяма, они счастливы.

— Да, теперь, я уверена, с нею все будет в порядке. У девочки, наверное, инстинкт к семейной жизни. Да и ребенок помогает остепениться. Да-а, — задумчиво протянула Бланш. — Дети даже мне помогли остепениться. Я так любила своих крошек — Лена и Мэри. Но когда Джонни Пелхам позвал меня с собой, я уехала и оставила детей, не раздумывая.

Джоанна с осуждением посмотрела на собеседницу.

— Бланш, как ты могла? — тихо произнесла она, — В самом деле, разве так можно?

— Я — гадкая женщина, да? — вздохнула Бланш, — Но я знала, что с Томом им будет хорошо. Он их просто обожал. Потом он женился на славной хозяйственной девушке. Она больше подходила ему, нежели я. Она хорошо готовит, тщательно следит за его бельем и все прочее. Бедняжка Том, он всегда был таким избалованным, — грустно улыбнулась Бланш. — Он каждый год посылает мне поздравительные открытки к Рождеству и Пасхе. Это очень любезно с его стороны, правда?

Джоанна не отвечала. Ее обуревали противоречивые чувства. Неужели, спрашивала она себя, — это и есть Бланш Хаггард? Вот во что превратилась та юная девушка из далекой молодости, хорошо воспитанная, с духовными интересами, одна из лучших учениц школы Святой Анны. Теперь это неряшливая женщина, которая явно не стыдится выкладывать о себе самые грязные и низменные жизненные подробности, да еще такими ужасными словами! А ведь когда-то Бланш Хаггард получила приз за чистоту языка на олимпиаде в «Святой Анне».

Тем временем Бланш вернулась к прежней теме разговора.

— Подумать только, Джоанна: Барбара Врэй — твоя дочь! Боже мой, чего не навыдумывают люди! Все почему-то вбили себе в голову, что она была так несчастна в родительском доме и выскочила замуж за первого встречного, лишь для того, чтобы уйти от вас!

— Забавно, — нахмурилась Джоанна, — откуда ты понабралась этих глупостей?

— Представить невозможно. Я всегда считала тебя превосходной матерью. Я даже вообразить не могу себе, чтобы ты была когда-нибудь злой и бессердечной.

— Очень любезно с твоей стороны, Бланш, — натянуто улыбнулась Джоанна. — Я думаю, что с чистой совестью имею право сказать, что мы с мужем отдавали детям все самое лучшее и старались, чтобы они были счастливы в нашем доме. Мы делали для их благополучия все, что могли. Мы старались быть друзьями нашим детям. Я, знаешь ли, считаю, что это самое главное в семье.

— Кто спорит, это прекрасно, — вздохнула Бланш, — если такое возможно.