Пропавшая весной (Вдали весной)

Она попыталась вспомнить случаи, когда о ней что-либо говорили разные люди.

Например, Барбара сказала однажды:

— Ох, мамочка у тебя слуги всегда само совершенство! Ты умеешь их вышколить.

Своеобразная дань уважения, которая явно демонстрирует, что дети признают ее незаурядные способности в деле управления домом. И это действительно так: она умеет очень хорошо и экономно вести домашнее хозяйство. И слуги любят ее, во всяком случае, они делают то, что она им приказывает. Правда, они не очень любят, когда у нее болит голова или плохое настроение, но в таких случаях она тут же пресекает их попытки диктовать свои условия. Однажды ее кухарка (кстати, очень хорошая повариха!) в ответ на замечание Джоанны сказала, что больше не будет ничего готовить без одобрения самой хозяйки. Как забавно!

— Вы всегда ворчите, мэм, если что-то не так, и никогда не похвалите, если все в порядке. Не очень-то приятно получается, мэм…

— Я полагаю, ты и сама прекрасно понимаешь, что, если тебе ничего не говорят, значит, все в порядке, — холодно отрезала Джоанна.

— Может быть, и так, мэм, но все равно неприятно, — уныло возразила кухарка. — В конце концов, я тоже человек, Я с таким трудом приготовила испанское рагу, которое вы заказывали, потому что это очень сложное блюдо, а вы меня даже не похвалили. А я ведь не такой искусный кулинар, чтобы самой выдумывать новые блюда.

— Рагу получилось на славу. Успокойся. Я ничего не сказала тебе, потому что блюдо было очень вкусное.

— Да, мэм, я так и поняла, потому что вы съели все, до последней крошки. А мне ничего даже не сказали. Даже не похвалили!

— Подумай сама, что за чушь ты несешь! — повысила голос Джоанна. Разговор с занудливой кухаркой начинал ее раздражать. — В конце концов, я наняла тебя именно для того, чтобы ты готовила мне вкусные блюда! Причем наняла за очень хорошее жалование…

— Да, мэм, жалование очень хорошее. Грех жаловаться на ваше жалование…

— …поэтому ты и сама должна понимать, что ты очень хороший повар. Если же мне что-нибудь не нравится, я обязательно тебе указываю. Разве не так?

— Действительно, это так, мэм.

— Получается, что тебя не устраивает такое положение дел?

— Нет, мэм, это не так. Но я думаю, что нам лучше прекратить этот разговор, а что касается меня, то я доработаю до конца месяца и уйду от вас…

Да, со слугами всегда бывали неприятности, подумала Джоанна. Они порой становятся такие чувствительные, такие ранимые! Черт бы их побрал! Впрочем, кого-кого, а уж Родни они просто обожали. Но не потому, что он с особенной душевностью относился к ним. Просто они все женщины, а он мужчина. Да, для Родни они готовы расшибиться в лепешку! И он тоже частенько влезал в их дела, которыми интересоваться хозяевам приличного дома просто не принято. Сколько раз она делала ему замечание: "Родни, ты портишь слуг таким отношением!"

Однажды дошло даже до смешного. Родни ни с того ни с сего вдруг заявил ей:

— Ты напрасно придираешься к Эдне. Она сегодня не в настроении, потому что ее парень ушел к другой девушке, и это выбило Эдну из колеи. Потому она и забыла посолить салат. У нее сегодня все просто валится из рук, и она все забывает.

— А ты-то откуда это знаешь, Родни? — подозрительно спросила она.

— Она все рассказала мне сегодня утром.

— Интересно! — в изумлении протянула Джоанна. — С чего это она решила поделиться с тобой своими сердечными делами?

— Я сам спросил ее, что у нее стряслось. Я заметил, что у девушки красные глаза, как будто она плакала всю ночь.

Да, подумала Джоанна, Родни всегда был очень добрым и отзывчивым человеком. Однажды она сказала ему:

— Ты так долго проработал адвокатом, Родни. Тебе, наверное, порядком надоела вся эта человеческая суета и неразбериха?

— Да, любой другой на моем месте считал бы именно так, — задумчиво ответил Родни. — Но лично я отношусь к человеческой, как ты говоришь, "суете" по-иному. Я полагаю, деревенские адвокаты видят гораздо больше неприглядных сторон в человеческих отношениях, чем кто-либо другой, не считая, разумеется, докторов. Но все эти неприглядные картины лишь сильнее возбуждают во мне жалость к человеческому существу, ранимому, легко поддающемуся страху, алчности или злобе, которое, тем не менее, неожиданно бывает иногда жертвенным и храбрым. И это, поверь мне, есть высшая награда для адвоката — вдруг увидеть в человеке лучшие стороны его природы. И тогда он кажется тебе очень симпатичным.

На языке у Джоанны вертелись каверзные слова: "Награда? Что ты имеешь в виду?" Но она почему-то удержалась и ничего не сказала. Лучше ничего не говорить, подумала она. Да, лучше ничего не говорить.

Но иногда она расстраивалась, видя, во что выливается присущая Родни любовь к людям.

Например, та история с закладной Ходдесдона.

Она услышала про закладную вовсе не от Родни, а от жены племянника мистера Ходдесдона, глупой болтливой женщины. В тот день Джоанна вернулась домой крайне расстроенная.

— Это правда, что ты отдал в ссуду деньги из своего личного капитала? — спросила она у Родни.

Муж с досадой посмотрел на нее.

— Кто тебе сказал?