Пропавшая весной (Вдали весной)

Она диким взглядом посмотрела вокруг. Гостиницы не было видно, как не было видно ни железнодорожной станции, ни даже далеких холмов, по которым она ориентировалась позавчера.

Очевидно, сегодня она зашла в пустыню дальше, чем прежде, так далеко, что вокруг нее все стало одинаковым, и она потеряла ориентиры.

К своему ужасу Джоанна поняла, что даже не представляет себе, в какой стороне находится гостиница.

Но холмы, те далекие холмы, они-то не могли исчезнуть! И все-таки вокруг нее до самого горизонта простиралась ровная пустыня. Далеко на окаеме виднелись маленькие белые пятна. Что это? Холмы? Облака? Никто ей этого не скажет.

Джоанна поняла, что заблудилась, окончательно заблудилась…

Да, но она помнила, что шла на север, вот именно на север!

Где же север?

Она посмотрела на солнце. Солнце висело прямо над ее головой, и по нему невозможно было определить направление.

Она потерялась. Она потерялась и теперь уже никогда не найдет дорогу обратно.

Неожиданно паника охватила, ее, и она бросилась бежать.

Сначала в одну сторону, затем в противоположную… В отчаянии, совершенно обезумевшая, несколько минут она бегала туда и сюда.

Она начала кричать, призывая на помощь.

— Помогите! Помогите!

Наконец она поняла, что никто ее не услышит, потому что она слишком далеко ушла в пустыню.

Песчаная земля поглощала ее голос и заглушала его, превращая в негромкое жалобное блеяние овцы. Она, как заблудшая овца, подумала Джоанна, как заблудшая овца…

Сбирает овец.

Господь мой, мой пастырь.

Родни, ее дом — зеленое пастбище, ее зеленое пастбище, ее долина…

— Родни! — звала она, кричала она. — Помоги мне! Помоги мне!..

Но Родни уходил от нее по платформе в другую сторону, распрямив плечи, гордо откинув голову назад, счастливый в предвкушении нескольких недель свободы, чувствующий себя снова молодым.

Он не слышал ее.

Эверил! Может быть. Эверил поможет ей?

— Я твоя мать, Эверил, я все делала только для тебя…

Нет, Эверил спокойно вышла из комнаты, сказав на пороге:

— Я ничем не могу помочь.

Тони! Вот кто ей поможет! Тони!

Нет, и Тони не мог ей помочь. Он уехал далеко-далеко, в Южную Африку.

Барбара… Но Барбара была очень больна. Барбара отравила себя.

"Лесли! — подумала она. — Лесли всегда поможет мне!"

Но Лесли умерла. Она страдала всю жизнь и наконец умерла.

Джоанна поняла, что у нее не осталось никого в целом свете.

Она снова пустилась бежать. Безнадежно. Отчаянно. Без малейшего представления о направлении. Она просто бежала, бежала, бежала… Пот ручьем лился у нее по лицу, заливал глаза, струился по шее, обливал все ее тело…

"Это конец…" — подумала она.

Боже, подумала она, Боже… Здесь, в пустыне, ее мог встретить только Христос…

Христос мог указать ей дорогу в зеленый дол.

…Он мог повести ее со своими овцами…

…Заблудшую овцу…

…Раскаявшуюся грешницу…

…В тенистую зеленую долину…

…Но вокруг ярко сияло одно лишь солнце…

…Он мог повести ее к свету. К мягкому ласковому свету. Но жестокое солнце жгло ее своими лучами…

Зеленая долина, зеленая долина… Она непременно должна найти зеленую долину…

Она непременно должна вернуться на Хай-стрит, что пролегает посреди Крайминстера.

Она должна вырваться из пустыни.

"Сорок дней и сорок ночей".

Прошло всего три дня. Так что Христос наверное еще здесь.

"Боже, — молилась она, — помоги мне…"

Боже…

Но что это?

Там, справа, вдалеке, она разглядела на горизонте крошечное пятнышко! Это была гостиница! Она спасена!

Спасена… Колени ее подломились, Джоанна рухнула на землю.

Глава 10

Сознание медленно возвращалось к Джоанне… Она чувствовала себя очень усталой и очень больной. Она чувствовала себя слабой, как младенец. Но она была спасена. Гостиница находилась в той стороне. Теперь, когда она немного отдохнула, ей стало лучше. Она встала на ноги и, шатаясь, направилась в ту сторону.

Через некоторое время она остановилась отдохнуть и обдумать все случившееся с нею. Она думала обо всем сразу, воспринимая все целиком, не пытаясь анализировать и разбираться в деталях.

В конце концов Господь не оставил ее… Ее все-таки покинуло это ужасное сознание собственного одиночества…

"Но Мне надо все обдумать, — сказала она себе. — Я должна все основательно обдумать. Я должна взглянуть на всё открытыми глазами. Вот почему я здесь! Взглянуть на все открытыми глазами…"

Она непременно должна была узнать, раз и навсегда, что за человек, эта самая Джоанна Скудамор.

Вот для чего она оказалась здесь, в пустыне. Под этим ярким жгучим солнцем, которое поможет ей рассмотреть и понять саму себя. Этот яркий, льющийся с неба свет осветит и покажет ей истину во всем, на что она прежде не хотела смотреть и что на самом деле в глубине души знала все время.

Вчера она получила в руки ключ к собственной душе. Наверное, лучше всего начать именно с него. Потому что именно тогда ее охватило чувство слепой паники. Так с чего же все началось?

Она начала читать стихи — вот с чего все началось.

Цветущею весной я скрылась от тебя…

Именно эта строка именно она заставила ее думать о Родни, и она сказала: "Но сейчас ноябрь…"

А Родни в тот вечер сказал: "Но сейчас октябрь…"