Пропавшая

Выгрузились быстро, рюкзаки имелись у всех троих, но настоящим был только мой, дети тащили в основном собственные вещи, объёмные, но не тяжёлые. Водила, сначала явно опасавшийся оставлять глупых безоружных, по его мнению, горожан на обочине лесной дороги, в какой-то момент разнервничался, быстро попрощался и дал по газам. Тайга, едва машина ушла за поворот, радостно поглотила звуки разболтанного двигателя, будто уазик и его пилот нам почудились. Казалось, окрест только шелест крон, посвисты незнакомых птиц да кусок дороги из ниоткуда в никуда. То, что мы стоим на перекрёстке, лично я понял только после третьего тычка пальцем. Верхушки деревьев в направлении Омутов были чуть ниже. Вот тебе и просека.

– Что это он так быстро умотал? – Детей вопрос местонахождения ничуть не тревожил. Негромко переговариваясь, они, больше мешая, чем помогая друг другу, пытались запихнуть Егору в модерновое подобие армейского «сидора» брезентовые штормовки. И когда только успели стянуть с себя?!

– Мушек испугался, – безмятежная Вася указала куда-то вдоль дороги. Я невольно проследил за её рукой и чуть не подавился. В воздухе полупрозрачной стеной вился, не в силах преодолеть невидимую преграду, печально знаменитый таёжный гнус. Чуть усиливающийся вдоль дороги ветерок то разгонял его, то, ослабнув, мог только поколебать повисшее в воздухе месиво насекомых. От такого зрелища стало не по себе, и очень, просто очень захотелось вправить мозги мелким, стянувшим с себя и плотную поддёвку под штормовки. Проклятые твари могли просто-напросто сожрать заживо незащищённого человека, конечно, при неудачном стечении обстоятельств, потому таёжники предпочитали упревать летом под двумя-тремя слоями одежды, но хоть как-то защищаться от москитов, от которых ни один репеллент не спасал (хотя репеллентом пренебрегать не стоило).

– Папа, пойдём? – Василиса вглянула на меня снизу вверх. – Ты не волнуйся, мы уже почти на месте, скоро будем рядом с мамой!

– Да, действительно. – Я вытащил из рюкзака компас и взял азимут от начала просеки, надеюсь, правильно. По идее, вырубка для создания лесной дороги должна быть прямой, насколько здесь вообще существует что-то прямое. Глупо надеяться только на компас и распечатку чёрно-белой копии старой пятикилометровки, с огромным трудом найденной в Интернете, но на туристический навигатор с вбитыми координатами населённого пункта, высчитанными с помощью той же карты, надеяться ещё глупее. Вроде пока всё более-менее совпадает. – Не хочешь надеть хотя бы куртку, дорогуша?

– Не-а, пап. Мухи не подлетят, их мамин кристалл «держит», – беспечно отмахнулась девочка.

Мы с Натой с малых лет приучали отпрысков к самостоятельности и начиная с шести лет подчёркнуто обращались с ними как со взрослыми.

– Хочешь набить шишку, не слушаешь маму-папу? Набивай, но тогда и не плачь. Больно? А зачем мама показывала тот лечащий приём?

– В лесу, знаешь ли, дорог нет, и незащищённые руки можно запросто повредить.

– Ну, па-ап, что ты с нами будто с четырёхлетками, – насупился сын. – Есть там дорога, метров десять только через кусты и пробраться.

– Откуда… – Я быстро проглотил «тебе-то знать» и спросил иначе: – Такие сведения?

– Кристаллы! – Дети выпалили синхронно и счастливо засмеялись, впервые с того момента, как пропала Ната. – Они там цепочкой вкопаны для нас, как фонари! Мы тебя проведём!