Пропавшие

– М-м, вкусно, – сказала она.

– Это глязь, – сказал Итан.

Ветер у них над головами зашуршал желтеющими листьями.

– А вот и Томас, – сообщил Итан.

– Томас? – переспросила Энни, глядя на деревья.

– Паловоз.

– А-а, такой Томас! Пойдем отыщем его. Он внутри, наверное.

Она подняла мальчика на руки, и он неожиданно прижался к ней и положил голову на ее плечо. Волосы у него были густые и темные, прямо как у Оливера. Энни запустила в них пальцы, уткнулась носом в его рубашку и вдохнула аромат детства. В доме она завернула мальчика в плед и, набрав в котел для варки омаров воды из колодца, поставила его на плиту. Энни знала, какая вода подойдет четырехлетнему ребенку, и когда она разогрелась, погасила конфорку, посадила в посудину Итана.

– Ты меня свалифь? – спросил Итан.

– Угу, сварю тебя, – ответила Энни, ущипнув его за нос.

Для своих лет Итан был маленький, как раз уместился в котел, и Энни стала натирать его куском мыла. Вспенила у него на голове средство для мытья посуды и велела закрыть глаза, пока ополаскивала его из кружки. Она не слышала, как открылась входная дверь, не слышала шагов в прихожей или как упала на пол сумка, но тут Френки отпихнула ее в сторону.

– Ты больная, – сказала мать Итана.

Энни вжалась спиной в стену. Не ей было судить Френки. Она и сама творила страшные, постыдные вещи.

Френки тем временем достала сына из котла и завернула его в полотенце.

– Сука ты сбрендившая, – прокричала она.

– Да я о твоем ребенке забочусь, – ответила Энни.

Ответила тихо.

А, возможно, сказала это мысленно, как и «я люблю тебя» Трею.

Френки к тому времени, прихватив Итана, поднялась на второй этаж к себе в комнату.

– Френки держится особняком, – сказала Энни. – Как и все мы. Она сказала, что Итан, наверное, где-нибудь прячется, как будто такое случалось прежде. Сказала, что иногда он сущий засранец.

– Она так о родном ребенке сказала?

– Ну, у тебя же своих детей нет?

– Нет, но, может, еще будут.

Судя по его тону, Энни поняла, что Рори мечтает о том, как играет в бейсбол с сыном и в кукольный домик с дочерью, не зная даже, что из девчонок порой вырастают пацанки, а мальчики идут в балет, несмотря на родительские ожидания. Рори знать не знал о бессонных ночах, тоске и бесконечных грязных пеленках.

– Не сдавайся, – сказала Энни. – Тебе рано сдаваться. Ты, может, и думаешь, что уже староват или что слишком многое пропустил, но ты сам еще ребенок. Сдашь ты свой экзамен. Встретишь девушку, особенно если перестанешь вечно страдать фигней. А уж когда станешь папой, то поймешь, что в головах у родителей мелькает всякое страшное. И если не высказывать эти мысли вслух, можно и сдохнуть.

У Рори даже сбилось дыхание. Его лицо вдруг сделалось грустным, он чуть не плакал. Захотелось встряхнуть его, сказать, что он так и не познает истинного сожаления, пока не станет жить по родительскому расписанию: бессонные ночи, ранние подъемы, садик по вторникам, гимнастика по средам, постоянное планирование. Он так и не познает отчаяния, не увидев, как детали его собственной жизни исчезают, вливаясь в чужую. Этого было не объяснить, поэтому Энни молча смотрела вперед, делая вид, будто не видит, как Рори пытается вернуть самообладание. Пусть сохранит достоинство.

Вскоре Рори выехал на тропинку, ведущую к особняку.

– Давно ты Лидию любишь? – спросила Энни.

– Всю жизнь. Сколько себя помню. А ты как узнала?

– Любой сразу бы догадался, увидев тебя рядом с ней. А ты знал про нее и Воуна?

Рори вздохнул.

– Я своими глазами все видел. Когда они были в воде. Может, это уже давно тянется, просто я не хотел замечать. Вряд ли кто-то еще знает, но тайны на этом острове раскрываются быстро.

Энни уже распахнула дверцу и хотела вылезти наружу, но в последний момент обернулась и поцеловала Рори в щеку. Как старшая сестра. По крайней мере, она хотела, чтобы этот жест выглядел именно так.

– Спасибо за перемирие, – сказала Энни. – Я отправлю к тебе Френки.

Она пробежала под дождем к дому. Внутри осторожно прошла через прихожую, нечаянно пнув одну из игрушек Итана. Потом на звуки смеха – в кухню. При виде Энни Френки прикрыла рот ладонью, пытаясь скрыть улыбку. На ней была синяя футболка с надписью: «Мама голодная, как волк». На стойках стояло несколько свечек, но даже в тусклом свете Энни разглядела, что зрачки у Френки размером с блюдце. По стойке растекалось содержимое банки с рыбными консервами, а в углу в это время Сет жонглировал еще тремя банками.

– Рыжая! – сказал он. – Да, детка! Поужинай с нами. У нас тунец. Будет круто.

Он поймал банки, вскрыл одну и вывалил содержимое в глубокую чашу, залив потом майонезом. Пахло рыбой в масле.

– Я сегодня чуть не утонула, пока искала твоего сына, – обратилась к Френки Энни. – А ты здесь упарываешься?

Веселье сошло с лица Френки.

– Новостей пока нет, – поспешила добавить Энни. – Ни хороших, ни плохих.

Не стоило ей осуждать Френки. У нее на это не было права. Как не было ни у кого вообще. Просто Френки справлялась с горем как умела, потому что, когда все закончится, ей придется еще как-то жить с последствиями.