Пропавшие без вести

— Так точно. Соблазняли масштабами, лицезрением всех фронтов и историей в полный рост. А я человек практических действий, мне грандиозное не по характеру. Я уклонился.

— За оперативный отдел нашего штаба я радуюсь, что так получилось, то есть что вам позволили «уклониться», — сказал Балашов. — А я приготовил для вас задание. Сядьте.

Генерал придвинул к себе какую-то папку.

— Карту видели? Понимаете, ведь растет напряженность! Кажется мне, что скоро нам придется стоять в тяжелых боях, Анатолий Корнилыч, — объяснил Балашов. — Какие у нас дороги, вы знаете. Почему-то так у нас принято, что к тому, что за нашей спиной, мы относимся вяло, бездумно, и как-то всегда в тылу у нас и четкость не та, и дисциплина слабее, и люди как будто второго сорта! И вот доигрались мы с вами: застряла колонна боепитания, забили большак, к утру не успели его разгрузить, и всех разбомбили… Больше этого допускать нельзя. Надо немедленно починить мосты, устроить дренажи, гати, паромы, понтоны — хоть черта в стуле, но чтобы колеса не вязли! Все должно не стоять, а ехать, и без всяких заторов. Наметьте, где надо какие работы. Разведка дорог проведена. У начинжа уже есть план и расчет на материалы и рабочую силу. Бегло я просмотрел и согласен. Но вы тут изъездили все вдоль и поперек. Просмотрите все с точки зрения оперативной необходимости. А также где можно привлечь население, что возложить на начальника тыла, какую работу должны провести войска. Доложите мне через три часа.

Бурнин явился к нему действительно через три часа с наметкой работ, в которые внес свою долю знакомства с местностью.

— Очень рад, Анатолий Корнилыч, что в эту работу включил именно вас, — тепло сказал Балашов. — Я бы хотел всегда работать с таким помощником. Вы к жесткому сроку работ подходите реалистично. Иногда такая на вид вполне будничная работа должна быть рассчитана по часам, чтобы быть эффективной…

— А в данном случае? — осторожно спросил Бурнин.

— В данном случае тоже, — просто сказал Балашов. — Например, вот эти две переправы, которые вы наметили так остроумно, — они же заменят нам тридцать километров дороги, а протяженность спрямлений по полевым дорогам меньше пяти километров. Значит, вполне разумно бросить туда батальон, даже два, если надо, на борьбу с заболоченностью. И преимущества явные противник этих дорог не знает, на картах их нет, — значит, их и бомбить не будут. А на том берегу резервная армия, ополченцы за тот же срок потрудятся в лесах.

— Полезно бы съездить с утра к их начальнику тыла, — высказался Бурнин. — Тут части Пахомова, — кстати, те самые части, где служит ваш сын. Доставлю себе удовольствие привезти его к вам. Надеюсь, отпустят!.

— Об этом потом, Анатолий Корнилыч! Вы лучше срочно подготовьте приказ о роизводстве работ в этом районе, где вы надумали переправы. Строить силами дивизии Чебрецова.

Дело срочное. Тут одних саперов не хватит. Пусть Чебрецов еще выделит два батальона стрелков, — коротко приказал Балашов.

Дивизия Чебрецова, откуда чуть более месяца тому назад отозвали Бурнина с должности начальника штаба, только три дня как была отведена для пополнения и переформирования именно в тот район, где Бурнин наметил две переправы, за которые его так похвалил генерал.

Из-за отвода дивизий на пополнение опять произошло столкновение мнений Острогорова и Балашова. Острогоров хотел в первую очередь усилить наиболее ослабленные дивизии центра, истрепанные последним наступлением. Балашов же считал, что в первую очередь следует пополнить именно те дивизии, которые сохранили свой командный состав, дисциплину и технику, поэтому прежде всего наметил к отводу обе фланговые дивизии: левую — Чебрецова и крайнюю правую — Мушегянца, с тем чтобы Чебрецов, пополнившись, сменил Мушегянца. Командарм согласился с Балашовым.

Истощенная долгими оборонительными боями, начиная с боев за Смоленск, дивизия Чебрецова больше полутора месяцев без пополнений сдерживала пехотные и танковые атаки, подвергалась почти круглосуточно артналетам и воздушным бомбардировкам и несла большие потери в личном составе, но сохранила боеспособность. В последнюю неделю боев она получила нищенские пополнения из охотников или необученных ополченцев. Теперь ее, испытанную, но усталую, наконец приводили в порядок. Позавчера в нее влили свежие силы.

«Ох, Чебрецов на меня распалится, просто дружба навеки врозь!» — думал Бурнин, направляясь в бывшую свою дивизию.

Когда был начальником штаба в дивизии Чебрецова, Бурнин дружил со своим командиром и мог предсказать заранее, что поручением строить дороги вызовет его неприязнь и раздражение. Передать Чебрецову этот приказ и объяснить задачу Бурнин считал исключительно неприятной миссией. Но что было делать!

Бурнин справился по телефону, «дома» ли командир и комиссар.