Пропавшие без вести

— Спасибо, Сергей Сергеевич, — сказал он. — Надеюсь, смогу быть в этой работе полезным. Вон уж какие капели пошли! Месяца полтора на распутицу, а там и летняя операция!..

Вскоре тот же надушенный генерал сообщил Балашову, что он приказом отчислен от их группы и прикомандирован к другой. А в этой другой группе молодой генерал-майор целый час говорил с Балашовым о каких-то таких пустяках, что было и не понять, что за смысл в беседе подобного рода. Во время второй подобной же бессодержательной и пустой беседы зашел второй генерал, постарше, который просил Балашова уточнить дислокацию войск круговой обороны в Вяземском окружении 1941 года и задал опять незначительные вопросы. Петр Николаевич понял, что им поручено его «прощупать».

В заключение этого второго разговора Балашов был приглашен на совещание, которому, видимо, придавали какое-то особо важное значение.

Когда Балашов в назначенный час явился, в приемной собралось уже человек десять. Это были все незнакомые Балашову полковники и генералы. Многие радостно здоровались между собою и заводили вполголоса оживленные разговоры. Петр Николаевич подумал, что в прежние времена, хоть и не часто ему случалось бывать на совещаниях с высоким начальством, все же всегда оказывалось большинство хотя бы в лицо знакомых людей. Затем появился Чалый, а вслед за тем — Рокотов и еще человека три, прибывшие с фронта, которых Петр Николаевич знал раньше, — при виде его они проявили радость, поздравляли с наградой, с присвоением звания генерал-лейтенанта, расспрашивали о здоровье, о жизни в Москве.

Все собравшиеся были возбуждены предстоящим совещанием. Рокотов пояснил тихонько, что совещание, возможно, будет происходить за городом…

— Так случалось: соберутся здесь, а их по машинам — и за город… «к самому»! — таинственно добавил он.

Время шло, а начальство все не решалось начать работу. Прошло уже минут сорок, когда через приемную в кабинет начальника промчался бегом немолодой тучноватый полковник.

Вокруг зашептались: «Вызвал по телефону!» А несколько минут спустя, каким-то необъяснимым путем, без всякого объявления, снова сами собой все узнали, что «вызвал» лишь для того, чтобы разрешить совещание на месте.

Кто-то сказал шепотом, что «сам», возможно, все-таки будет присутствовать, но, так сказать, незримо.

Балашову подумалось: «Как бог — вездесущ и всеведущ!» Он усмехнулся этой веселенькой мысли. И тут же ему припомнилась поездка во Францию в начале тридцатых годов, в составе военно-дипломатической миссии… Хоть время было предельно загружено, а все-таки кое-где они тогда побывали. Запомнились поездки на кладбище Пер-Ляшез, в Пантеон, в Сите — Нотр-Дам, Дворец Правосудия, Святая капелла Людовика Благочестивого, покоряющая волшебством древнейших готических витражей, а в этой капелле — каморка с тайным внутренним входом и узенькой смотровой щелью, будто из танка, откуда король, незримо присутствуя, наблюдал народ… Да, в наше время исчезла нужда в каморках и смотровых щелях. Можно «незримо присутствовать» при помощи микрофона…

— Идемте, Петр Николаевич, начинается, — позвал Чалый.

В зале заседания на хозяйском месте появился давно известный генерал-полковник, который в коротких словах очертил задачу предстоящей работы и предоставил слово основному докладчику.

Докладчик, так же как и начальник, в звании генерал-полковника, хотя очень еще молодой, начал с итогов зимней кампании и характеристики положения на сегодня.

Часть войск Красной Армии, освободивших район Ржева, нависает выступом с севера, западнее Вязьмы. Южнее — так же с запада — группируются кавалерийский корпус и на широком пространстве — партизаны. Однако противник прочно удерживает район Вязьмы — Гжатска, автостраду и железнодорожную магистраль. При наступлении весны зимние операции остались незавершенными. Линия фронта, рваная и извилистая, является весьма спорной. Даже незначительный перевес в ту или иную сторону при первом же ударе может изменить положение в течение каких-нибудь суток.

Балашов, так долго оторванный от военной жизни, совсем вниманием силился вникнуть в ту «вводную», которую предлагало командование.

— В том и задача, чтобы этот решающий перевес создан был не фашистским командованием, а нами, — продолжал докладчик. — Овладение Москвой, как важнейшим центром СССР, гитлеровские генералы считают своей главной задачей. Весьма вероятно, что именно здесь, на этом кратчайшем направлении, фашисты желали бы начать наступление, и начнут, если мы не опередим их в подготовке. Но Верховное командование достаточно мудро, чтобы предусмотреть эту возможность. Весьма вероятно, что именно здесь развернется генеральное сражение предстоящего лета. И в этом случае именно здесь мы и нанесем противнику смертельный удар, после которого он начнет откатываться на запад в нарастающих темпах…

Докладчик далее декларировал, что освобождение района Вязьмы сняло бы угрозу Москве с запада и открыло бы Красной Армии путь на Смоленск и в верхнее Заднепровье…

Балашов слушал гладкую речь генерал-полковника и чувствовал, что что-то здесь не совсем так.