Пропавшие. Тайна школьного фотоальбома

Из наличных у нее нашлось двести рублей и у меня какая-то завалящая сотка — причем сотка из моего мира. Я понятия не имел, пройдет ли она здесь.

Мы взяли два чебурека и один стаканчик кофе — на большее не хватило. Меня разбирал смех. Мы были похожи на двух нашкодивших подростков. Мало того, что я подсунул неизвестно какую купюру (продавщица даже не взглянула на нее), так еще и денег не хватало на самое элементарное.

Однако более вкусного чебурека я давно не ел. Пережевывая ароматную булку с мясом, я вдруг заметил в дальнем конце фойе двух людей в серой форме. Сердце ушло в пятки. Зрители? Ищейки? Все могло быть.

Света стояла спиной к ним, и я едва уловимым движением головы подал ей знак.

Еще одно мгновение и патруль направился в нашу сторону.

Нужно было что-то делать.

— Они идут сюда. Двое, — сказал я, прикрывая рот чебуреком.

— Стой. Не двигайся. Дай сюда чебурек.

Я протянул ей свою еду и в тот же миг невесть откуда взявшиеся наручники защелкнулись на моих запястьях.

— Эй! — вырвалось у меня.

— Молодые люди… ваши документы, — раздался в тот же миг требовательный голос.

Я успел разглядеть их — это были обычные полицейские, но кто их знает…

Света медленно повернулась. Лицо ее было жестким, даже злым. Я ее никогда такой не видел.

На мгновение в ее руке показалась красная книжица — я даже не заметил, откуда и когда она достала ее.

Парни опешили.

— Чайка, — сказал один.

— Чайка, — повторил второй.

— Извините, но мы… должны…

— Здесь проводится спецоперация, немедленно покиньте театр, — как робот произнесла Света.

У меня в животе противно заурчало.

Они увидели наручники, вместо книжицы в ее руке сверкнул черный пистолет.

— Быстро… — прошипела она.

Господи, с этой девочкой я ходил в один детский сад, — подумал я. — Ради нее я разобрал те самые часы, которые сейчас блестели на ее руке. Вот так провидение! Вот так реальность!

Полицейские переглянулись.

— Так точно, товарищ капитан! — сказал вдруг один из них. — Извините за…

Я не расслышал, за что именно, потому что парни поспешили резко скрыться из виду.

Когда они зашли за стенку, Света перегнулась через прилавок и скомандовала:

— Работает «Чайка». Мне нужен ваш телефон. Вам его вернут после окончания спецоперации.

— Да, конечно… — продавец похлопала себя по карманам. — А… рабочий подойдет?

— Даже еще лучше.

Девушка взяла с прилавка смартфон с треснувшим экраном и протянула Свете.

— Какой код?

— 2215.

— Отлично. Видели тех двух полицейских? Никому, в том числе и полиции запрещается сообщать, что ваш телефон реквизирован Чайкой. Ясно? Мы расследуем укрывание цифровой болезни среди полицейских.

— Да… конечно… — ответила дрожащим голосом девушка. — Я… никому… если хотите, вот и мой личный телефон…

— Хватит и этого!

— Где пожарный выход?

— Он… он за дальней колонной, там еще клетка большая с попугаями… — пролепетала продавщица. Она переводила взгляд на меня, на наручники и, видимо, не могла понять, как они на мне оказались, если только что мы мирно ели чебуреки. Если честно, я и сам этого не понимал.

— Следующую неделю он проведет в камере-одиночке, там плохо кормят. А «Чайка» не такая кровожадная, как вы думаете, — сказала Света обернувшись.

Оторопевшие глаза продавщицы сказали многое, если не все. А точнее: «Хорошо, что забрали не меня, а то одного чебурека могло и не хватить».

Света взяла меня под локоть и довольно бесцеремонно повела к засаженному фикусами углу фойе, откуда раздавались птичьи крики.

За клеткой действительно обнаружилась неприметная серая дверь, рядом с которой красными трафаретными буквами была нанесена надпись:

ПОЖАРНЫЙ ВЫХОД

Она распахнула дверь и втолкнула меня внутрь. Наверняка со стороны была полная видимость того, что спецназовец ведет задержанного опасного преступника. В тот момент, когда мы вышли в эту дверь, в фойе хлынули зрители, поднялся гвалт и гул, сразу же в буфет выстроилась очередь и продавщица поспешила забыть о неприятном инциденте.

Когда директор спросит, где телефон, мы будем уже далеко. А телефон — в мусорном ящике.

— Прости, другого выхода не было. Ты не думай, что я только и занимаюсь тем, что отжимаю телефоны направо и налево, — Света расстегнула мне наручники.

Я потряс руками. Запястья побаливали.

— Честно говоря, я даже испугался. Что ты… не шутишь.

— Я и не шутила, — спокойно ответила она, достала телефон, что-то ввела в приложение. — Пойдем, через минуту подъедет такси.

— Куда мы сейчас?

Света вскинула руку и потрясла ей.

— В часовую мастерскую. Нужно ведь починить мои часы.

— Мои, — сказал я.

— Наши.

Мы переглянулись и устремились вниз по лестнице. Когда мы вышли из здания, шел дождь. Прямо возле пожарного выхода стоял серый автомобиль неизвестной марки.

Мы сели на заднее сиденье. Без лишних слов такси тронулось с места. Через двадцать минут, в ходе которых таксист не проронил ни слова (какое счастье!), мы вышли у старого военного кладбища.

Когда такси скрылось из виду, Света зашла в калитку и положила трубку на ближайшую могилу, предварительно стерев отпечатки пальцев.

— Буфет заплатил за нашу доставку? — осведомился я.

Она развела руками.

— Дело государственной важности.