Пропавшие закорючки

– Дело в том, что именно Артур Эванс был инициатором знаменитых раскопок дворца в Кноссе, на острове Крит, науч– ные результаты которых до сих пор не до конца осмыслены.

– Вы имеете в виду это ваше какое-то письмо? – уточ– нил Игорь.

– Б-письмо, – с готовностью пояснил ученый. – Су– ществует также и А-письмо, обнаруженное примерно в тридцати пунктах других раскопок, но сейчас разговор вовсе не о нем.

– Ну а эту штуку, которую вы называете «Бе», с чем едят? – улыбнулся Игорь, несколько стесняясь своих более чем скудных знаний в области археологии – Шерлок Холмс, на– верняка, имел бы об этом предмете хоть какое-то представле– ние, как минимум не позволяющее великому сыщику выглядеть во время разговора круглым дураком. – Со сметаной или с ва– реньем?

– Ну да, ну да, вы же не специалист, – кивнул Загроб– ницкий, с готовностью макая очередной оладушек в варенье. – Вы правы – сейчас я вам все объясню подробно. Линейным письмом «Б» сделаны надписи на глиняных табличках, печатях и сосудах, которые как раз были обнаружены сэром Эвансом на острове Крит, и ученые датировали, что они относятся пример– но к 15–13 векам до нашей эры…

– К каким векам? – даже присвистнул от удивления Игорь. – Черт возьми, неужели тогда уже вовсю была развита письменность?

– О, и еще как! – все больше вдохновлялся Загробниц– кий, сев, как говорится, на свой любимый конек. – В архиве того же дворца в Кноссе найдено свыше восьми тысяч табличек, и они уцелели только благодаря пожару, во время которого сы– рая глина, из которых эти таблички изготовлялись, смогла за– калиться в огне. Полторы тысячи табличек с Б-линейным пись– мом были найдены также во время раскопок Пилосского дворца. Кроме того, подобные таблички в больших количествах находи– лись при раскопках в Хании, Микенах, Тиринфе, Фивах и в дру– гих местах, и находки эти были уникальны, но… в каком-то смысле совершенно бесполезны.

– Почему? – удивился Игорь.

– Потому что с тех пор, как в 1900 году Эванс откопал первые глиняные таблички с неизвестными знаками, многие уче– ные безуспешно пытались прочитать сделанные на них надписи, но, можно сказать, что по-настоящему до сих пор ни у кого ничего так и не получилось. Ведь мы имеем дело с совершенно незнакомыми знаками письма и полностью утраченным языком! Правда, нашелся все-таки один ученый – Вентрис, который в пятидесятых годах разработал метод дешифровки линейного Б-письма и сумел кое-что понять, но все же настоящий ключ к древнейшему письму до сих пор не найден, увы, увы…

И с этими словами Александр Иванович Загробницкий пе– чально вздохнул и даже от расстройства отодвинул в сторону тарелку.

– Ну и чего ты теперь так закручинился? – не выдержа– ла и вмешалась в разговор Бабуся. – Ты-то, горемычный, зде– ся при чем?

– Да, вы правы, – еще более безнадежно вздохнул Заг– робницкий. – Разумеется, вы правы, и говорите мудро. Я здесь – совершенно ни при чем. Когда я был маленьким, меня, разумеется, манила судьба Генриха Шлимана, который в конце концов, как вы знаете, осуществил мечту детства: отыскал Трою и нашел золото троянцев. Ничуть не меньше меня впечат– ляли научные подвиги сэра Эванса и других, пусть даже менее известных людей. Мне почему-то казалось, что когда-нибудь и я тоже смогу сделать нечто подобное и побываю в этих священ– ных древних местах…Но – увы! Оба они – и Шлиман, и Эванс – были обеспеченными, если не сказать, богатыми людьми, и потому могли себе позволить…А я…Да что там говорить, мне порой не хватает денег на автобусный билет, чтобы добраться до библиотеки, и уж не мне думать о каком-то золоте или рас– шифровке древнего письма. Я – гардеробщик! Просто гардероб– щик из провинциального Тарасова, и никто больше!

– Да не горюй ты так, родимый, не горюй, – еще больше дрогнуло сердце у Бабуси. – Все мы так сейчас живем. Какие твои годы? Глядишь, и ты побываешь…

– В тюрьме, – упавшим голосом продолжил Загробницкий. – Как соучастник кражи, которую можно назвать кражей двад– цатого века…

– Ну уж, извините, с двадцатым веком вы, Александр Иванович, явно загнули, – не выдержал Игорь, который не очень-то был склонен к образному мышлению, и ценил во всем прежде всего точность и определенность. – Давайте не будем все же теперь настолько…сходить с ума!

– Каюсь, я действительно несколько преувеличил сейчас значение пропавшей книги, – помолчав, сказал Загробницкий. – Но ее значения лично для меня, и, как мне кажется, еще по меньшей мере для одного человека, о котором я вам говорил, переоценить невозможно!

– Вы имеете в виду вора? Или, точнее, главного заказ– чика кражи? – деловито уточнил Игорь.