Пропавший без вести

– Ему было всего десять, – едва слышно возражаю я.

– Знаю. И все же не удивлюсь, если Джейкоб чувствует себя виноватым, ведь он спасся, а Марли нет. У переживших трагедию случается расстройство… как оно там по-научному называется?

– Синдром выжившего. – Я читала: симптомы включают тревожность, депрессию и чувство вины из-за того, что человек остался жив после некого страшного события, тогда как другие погибли. – Только я не замечала у Джейкоба никакой депрессивности или повышенного беспокойства.

– Как знать, Джейкоб ведь особо с нами не делится.

– Мы бы поняли.

– Он в последнее время не говорил с тобой о Марли? – Во рту пересыхает. Я качаю головой. –  При мне Джейкоб давно его не упоминал. С другой стороны, я и сам не говорю про Марли, а стоило бы. Может, нам обоим надо больше о нем говорить, иначе будет казаться, будто мы что-то скрываем. Да, случилась ужасная трагедия, однако мы в силах сохранить память о Марли. – Я с трудом заставляю себя кивнуть.

– Надо позвонить Айле.

– Зачем? – удивляюсь я.

– Джейкоб с ней близок. – Его слова ужасно ранят меня, хоть и не должны. –  Он и прежде доверялся Айле, – добавляет Ник. – Они часто обсуждали Марли.

Все верно. Иногда я боялась, что Джейкобу от этих бесед будет только хуже. Он делился каким-то воспоминанием о Марли, а для Айлы это был лучший подарок – от благодарности она вся сияла.

– Недавно Джейкоб рассказывал ей, как они с Марли нашли старую доску для серфинга, которую вынесло на берег.

– Они еще цитировали свой «Устав искателей», – вспоминаю я.

Ник улыбается.

– Ребята были так дружны!

Сердце сжимается. Неужели годовщина и правда связана с пропажей Джейкоба?

– Вдруг Айла нам как-то поможет, – говорит Ник. – Джейкоб мог сболтнуть при ней что-нибудь такое…

– Вряд ли у нее там ловит мобильный.

– Ловит-ловит.

Айла уже четыре года живет и работает в Чили. Изначально она поехала путешествовать по Патагонии и так влюбилась в эту страну, что в итоге стала учителем в международной школе. Когда она там, мы редко созваниваемся и уверяем себя, что расстояние нашей дружбе не помеха. Только вот мне легче, когда Айла в отъезде, и я не перестаю задаваться вопросом, чувствует ли она то же самое. Жарким летом на отмели мы становились близки как никогда, а с приходом осени забирали все из домиков, заколачивали на зиму окна и исчезали, каждая в собственной жизни – вот так в смене времен года отражались наши с Айлой отношения.

На этот раз я с нетерпением ждала ее отъезда.

– Так что, позвонишь ей? – спрашивает Ник.

Я вспоминаю все, что мы с Айлой наговорили друг другу перед расставанием, но при Нике не стану медлить, иначе он что-нибудь заподозрит. Я достаю телефон и поворачиваюсь спиной к ветру.

– Какая у нас разница с Чили? Может, там сейчас ночь?

– Даже не представляю. Не важно, Айла поймет.

Я киваю и нажимаю кнопку вызова.

Тишина, потом гудки.

Я гляжу на Ника, а он выжидающе смотрит на меня.

Другой рукой я зажимаю левое ухо, чтобы не слышать шум ветра, а сама мысленно повторяю: «Только не бери трубку».

Глава 11 Айла

На экране мобильного предостерегающе высвечивается имя Сары. Я прекрасно знаю, что она скажет. Удивительно, что не позвонила раньше.

В итоге звонок переключается на голосовую почту. Сара оставляет сообщение, но я не слушаю его и убираю телефон на комод. Не желаю слышать ее голос. Даже думать о ней не хочу, ведь сейчас я ушла мыслями в прекрасные воспоминания. Я с Марли. Моим прекрасным Марли, который сжимает мне палец крошечным кулачком. От него исходит запах молока. Мое солнце, моя радость, мой сын.

Лето 2000 года

Когда тело вновь сотрясло от схваток, я сосредоточилась на дыхании. Резко выдохнула, потом сделала глубокий вдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Ладони сжались в кулаки, на коже выступил соленый пот.

Схватки отступили, словно затихшие волны. Акушерка стала натягивать на меня темно-зеленые компрессионные чулки.

– Анестезиолог скоро придет, – сказала она.

Я кивнула, сжав губы.

В тот момент я мечтала лишь об одном – чтобы рядом была моя мама.

Роды длились уже сорок два часа, но голова ребенка застряла в родовых путях. С каждыми новыми схватками пульс у него становился все медленнее, и шансов выйти на свет естественным способом не осталось.

– Вы меня не бросите?

Акушерка крепко сжала мою руку.

– Я никуда не уйду, пока малыш не родится.

Тело снова наполнила боль.

В операционной было полно людей в медицинских халатах и масках. Плевать, что я представляла свои роды совсем иначе – в бассейне и под успокаивающую музыку. Лишь бы малыш родился здоровым и поскорее.