Пропавший канцлер (СИ)

После первой кормежки клыки у младенца исчезли, а за ними – и остальные зубки, и он стал похож на обычного новорождённого, а когда его как следует обтёрли, запеленали и положили магу на руки, все ахнули – младенец стал похож на него! Мутные ещё глазки неотрывно смотрели в склонившееся к нему лицо, а черты крохотного личика неуловимо изменялись. Когда же слипшийся пушок на макушке слегка потемнел, Слай тихо вскрикнул, указывая пальцем на это чудо – он вдруг вспомнил какой-то свой давний сон, где Борцэус говорил ему, на кого станет похож, когда появится на свет.

Когда до всех дошло, что от крохотного существа нет никакой опасности, то наперебой запросили подержать того на руках. Счастливый и весь изнервничавшийся отец со свежей повязкой на руке поначалу не хотел выпускать младенца из рук, но потом сдался, когда Далия его зачем-то позвала. Крошечный свёрток стал переходить из рук в руки, сопровождаемый умильными восклицаниями расчувствовавшихся взрослых. Даже Слай, сумев преодолеть свою неприязнь к маленькому вампиру, подержал того на руках, заявив, что будет учиться видеть в нём не соперника, а союзника.

Прибавление случилось ещё в одной семье – родилась дочь у Паргара и Сильмы. После того, как было получено высочайшее повеление, они вместе с матерью уехали из Шамброза в направлении своего нового замка. Ехали в двух каретах, в одной – королева с парой преданных фрейлин, во второй – молодожёны. Позади карет тянулся целый обоз с нажитым добром – Слай разрешил взять из дворца столько, сколько поместится в десяти больших телегах – и большой отряд сопровождения. Как только кареты миновали границу города, Паргар воспользовался предоставленным ему правом на сестру. Ошеломлённая внезапным натиском, ничего не подозревающая девушка не смогла сопротивляться. Когда же всё закончилось, и она пришла в себя, то в гневе чуть не убила проклятого карлика. Кареты остановились, и на шум прибежала Кордэлия. Вот тогда всё и открылось. Сильма онемела от вероломства Слая. Она-то рассчитывала, что переждёт немилость сводного брата, отсидится в замке, а потом вернётся ко двору, чтобы восстановить справедливость и поквитаться с убийцей отца, но текст указа, прочтённый три раза подряд, не оставил ей ни одного шанса. Мать же окончательно похоронила честолюбивые планы девушки, объявив, что её венец с рубином, которым принцесса так гордилась, теперь сияет на другой голове, и что это плата за их свободу и за замок, в котором они собираются жить.

Чтобы дать девушке собраться с мыслями, Паргар позвал в карету подружку Сильмы, которую та прихватила с собой в ссылку, а сам перебрался в карету матери. Им было о чём поговорить, пока Сильма, исходя бессильными слезами, будет изливать свое горе любовнице. Но девушкам не дали долго наслаждаться обществом друг друга, на первой же остановке в придорожной гостинице, где они заночевали, Паргар прогнал из комнаты Сильмы девушку и остался с женой наедине.

Всё время, пока они добирались до места, карлик упивался властью над строптивой сестрой, и хоть та и взбрыкивала время от времени, словно норовистая лошадь, он не обращал на это внимания, потому что знал, против него у Сильмы нет ни единого шанса, она теперь его полностью. От этой мысли, согревавшей его сердце, Паргар сделался даже немного добродушным, чем удивил всех своих спутников, исключая, пожалуй, мать: та, зная его характер, решила, что сын просто играет с ними, чтобы не потерять, так сказать, форму. Ещё бы, ведь он всю свою жизнь только и делал, что плёл интриги, и бросать это дело не собирался.

И вот, по прошествии положенного срока, Сильма разродилась девочкой. Малышка удалась на славу, и даже несмотря на свой совсем уж несерьёзный сейчас вид, в будущем обещала стать такой же красавицей, как и её мать. Паргар же втайне надеялся, что кроха пойдёт в него, умом, разумеется, и, сочетая в себе гремучую смесь из красоты и ума, сможет начать карьеру в столице.

Прибавление было даже у четвероногих участников прошедших событий, но там всё прошло гораздо хуже, чем у людей, а всё из-за разницы в росте. Ушки была вдвое меньше Снега, и брачный период она как-то ещё перенесла, но вот когда пришла пора щениться, у неё ничего не получилось – всего пара щенков, которыми она была беременна, не могли самостоятельно появиться на свет, уж слишком они получились большими, видимо, в отца пошли. Бедный Снег вначале кружил вокруг своей подруги, а потом просто сел и стал громко выть. Он выл так заунывно и долго, что к нему стали собираться люди. Огромный рост, белая шерсть, а главное, ошейник с королевским гербом, не дал людям ошибиться. Вскоре явились оба короля, а чуть позже Стасис со своей неизменной лекарской сумкой.

Ушки спасли, откачали и обоих щенков, только в будущем, как объявил лекарь, у собаки больше не будет потомства. Неизвестно, понял ли что-нибудь Снег, зато поняли люди и, повздыхав, разошлись, оставив счастливую пару ухаживать за малышами.