Пропавший крейсер

– Ты только взгляни, какое у него ружье, – шепотом продолжил Ржавый. – Да это же винчестер! Неплохо вооружены эти туземцы. Вот что: ты прикрой меня с тыла, а я подберусь поближе и осмотрю эту хижину. Похоже, сзади она не охраняется. И вообще эти ребята явно чувствуют себя в безопасности.

Под прикрытием холмика Ржавый пополз на животе, пока не уткнулся в кустарник. Из осторожности он прополз еще метров сто влево, но ничего подозрительного не заметил. Он чуть приподнялся, чтобы скользнуть за дерево, и в этот момент чудовищный удар обрушился ему на голову.

Ржавый потерял сознание.

6

Когда Ржавый пришел в себя, он обнаружил, что лежит связанный на полу хижины. Напротив, у стола, сидели двое. На столе горела карбидная лампа. Вдалеке что-то дважды прогрохотало, и раздались один за другим два взрыва. Голова раскалывалась от боли, перед глазами все пылало, и лишь постепенно фигуры у стола приобрели четкие очертания. Одного из сидящих он узнал сразу: это был капитан Брэдфорд. Другой – мужчина лет пятидесяти, высокий, плечистый, с волевым подбородком и умным лицом. Выглядел этот человек весьма живописно: в черных бриджах и сапогах, дополненных темным сюртуком, перехваченным широким поясом с двумя кобурами, откуда торчали два здоровенных кольта. Широкополая круглая черная шляпа мягкого фетра была подхвачена у подбородка ремешком.

Неужели это лагерь Чана? Судя по всему, да – иначе капитан тоже был бы пленником.

В этот момент Брэдфорд заметил, что Ржавый пришел в себя, и, поднявшись с места, шагнул к нему.

– Хелло, молодой человек! – насмешливо процедил капитан. – Если верить китайской поговорке, то даже самые отдаленные реки рано или поздно встречаются в море. Рад вас видеть.

– Взаимно. Мне тоже повезло. Как поживаете?

– Хорошо, что вы не утратили чувства юмора. Вскоре вам понадобится весь ваш запас оптимизма: завтра вас повесят.

– Значит, все же сбудется предсказание моего учителя. В свое время от утверждал, будто у меня все задатки кончить виселицей. – Ржавый поморщился от боли. – Одного не пойму, зачем откладывать на завтра. Или у вас принято вешать только по пятницам?

– Не исключено, что вас вздернут в Лондоне, приятель, – вмешался человек в темном сюртуке. – Если англичанам захочется во что бы ни стало самим расправиться с похитителями крейсера, мы могли бы заключить с ними сделку.

– Нет уж, Моррисон, – перебил его Брэдфорд. – Этого молодчика мы не будем обменивать, мы вздернем его сами.

Моррисон Шнайдер! Лишь сейчас Ржавому стало ясно что перед ним шпион международного класса, в данный момент состоящий на службе у японской разведки.

– Положитесь на мой опыт, Брэдфорд. Нетрудно предположить, что голова этого субъекта, на весь мир опозорившего Британию, цениться ничуть не дешевле головы принца.

И оба посмотрели направо. Ржавый, до сих пор не решившийся пошевелить разбитой головой, тоже невольно взглянул в ту сторону. На полу, опираясь плечами о стену, лежал связанный принц; одежда его была порвана, лоб обмотан грязной, окровавленной тряпкой.

– Отчего это, ваше высочество, вы расположились столь некомфортабельно? – поинтересовался Ржавый.

– Полагаю, тому причиной государственная измена со стороны некоторых лиц, – с кривой улыбкой ответил принц. – Но вы-то каким образом очутились здесь, вы же направлялись к Индийскому океану?

– Молчать! – вмешался Шнайдер. – Пленникам запрещено переговариваться между собой.

– Негодяи могут меня убить, но повелевать мною не в их власти, – холодно парировал принц.

– Лучше бы вам помолчать! За такие речи можно жестоко поплатиться, – прикрикнул на него Шнайдер.

– Вы слишком мирволите подонкам общества вроде этого рыжего типа и его приятелей, – укоризненно заметил принцу Брэдфорд.

– Вы правы, – согласился принц. – Не скрою, мне часто импонировала их находчивость, и я гораздо выше ценю портовых бедняков, даже если они вступают в противоречие с законом, нежели офицера генеральского штаба, ставшего предателем родины.

– Клянусь честью, мне стыдно за свой мундир, – сказал Ржавый, окинув взглядом свою униформу.

Брэдфорд, не высказывая ни малейших признаков гнева, со странной улыбкой переставил свой стул поближе к пленникам и оседлал его.