Пропавший лагерь

Сличили, похож. Что лавочник, что святой Петр - одно лицо!

- Здорово! А красавица Мария Магдалина должна быть списана с его благоверной супруги. Давай сюда фотографию купчихи.

Сличили фотографию лавочницы с ликом святой Марии Магдалины - ну конечно, похожа как две капли воды, только на иконе она изображена в красках и одежды другие, старинные.

Пустили луч карманного фонарика на бога Саваофа, свесившего босые пятки с облака, и фыркнули, сдержав смех, - бог был похож на щекастого, губастого, длинноволосого выселковского попа. Сидит себе на облаках, завернувшись в белую простыню, и благословляет прихожан поднятой рукой.

Стали .шарить светлым лучиком дальше, и все новые открытия - что ни местный кулак, то его лик на иконе, что ни местный богатей, то изображен в виде святого.

В азарт вошли изыскатели. Горячей испариной лбы покрылись. Фотографируют, щелкают. Вспыхивает магний, озаряя своды церкви. И при каждой вспышке кажется, будто угодники на иконах в испуге шире открывают глаза.

- Ну, как же это получилось, Федя? - дивился Боб. - Почему на иконах изображены местные богатеи?

- А очень просто. Старинную церковь недавно ремонтировали. Ну, и пригласили богомазов освежить иконы и божественные картины на стенах... А владимирские богомазы известные хитрецы, выпивохи. Подговорились за некоторую мзду изобразить личности местных богатеев в виде святых. Нам, дескать, натура для лучшей живописности нужна... Церковный староста эту поддержал идею.

Ну, тут и пошло у богачей соревнование - задарили богомазов. Друг перед другом старались. Гордыня их обуяла. И сам поп включился... И попадья. И вот даже поповы дети, смотри, смотри!

На иконе в образе отрока Пантелеймона-целителя в длинной рубашке с вышивкой по подолу был изображен Фома!

На другой в образе мальчика Иосифа, проданного в рабство братьями, был изображен Ерема!

- Вот каких агнцев божьих мы профомили! - вздохнул Федя.

- Проеремили! - почесал стриженую маковку Боб.

- Ну, ничего, - сказал Федя, - мы их разоблачим, да еще как! Раскроем деревенским - кому они молятся!

Кому крестятся, кому поклоны бьют! Расскажем о происхождении божественных икон. Вот это будет лекция!

- Ох и номер! Недаром мы потрудились, - приободрился Боб. - Ну как тебе удалось все это узнать, Федя?

- Вот то-то, как! Учись, главное - связь с массами.

Надя и Глаша мне все открыли. И не комсомолки, беспартийные девчата.

- А откуда они узнали?

- Видишь ли, отец у Нади дьячок, как напьется, так всю эту историю рассказывает. Он злится, что его лика ни на одной иконе не изобразили. Нечем ему было богомазам заплатить, бедновато живет. Дьячок плачет с досады, а Наде смешно. Она ведь в советской школе училась...

Радио слушает. В нашу сторону, к новой жизни тянется...

- А вот поповы дети не таковы. Как они нас попутали с этим шкуродером, провокаторы. И теперь еще смеются!

- Теперь-то дрыхнут, пирогов-блинов наевшись.

- Наверное, спят-посыпают в мягких перинах. Им и не снится, что мы по церкви ходим. Готовим им фитиль.

- Да уж приготовим. Они нас ложью хотели взять, а мы их правдой покроем!

- Пусть спят покрепче!

Но в поповском доме не спали.

- Отец, что это, не в церкви ли чего-то сверкает? - спрашивает попадья, ворочаясь в постели.

- Зарницы это сверкают, спи, спи, - говорил поп, а сам не спал.

- А мне чудится - это в церкви, послал бы ты ребят посмотреть.

- Ладно, ладно, без тебя знаю, послал.

- Слышала, калитка скрипела. Да ведь это давно было, чего же они не возвращаются?

- Да спи, говорю, когда надо, вернутся...

Попадья примолкла, но не заснула, какая-то тревога одолевала ее.

- А чего это ты с вечеру седло проверял? Чего жеребчика в табун не отправил, в конюшне задержал? Не осеннее дело за волками гоняться. Да и годы у тебя не те.

- Ну что пристала, спать не даешь!

- Потише бы надо жить теперь, - вздохнула попадья.

- Что значит потише? А мне нравится шум! Пугнули из села этих красношеек... И очень хорошо! И не будут к нам лезть, любопытничать. Вот пугнем их еще покрепче, так не будут в нашу местность приезжать. И другим закажут...

- Да как же вы это... уж не очень бы вы... кабы чего хуже не было?

- Ничего, мы не своими руками.

Все это слышала попова работница Глаша, которая потихоньку открыла для вожатого Феди дверь в церковь.

Слушала она, и сердце ее билось - ну-ка поповы дети заглянут в церковь? Или сам поп встанет да пойдет? Да застанет там... Да ударит в набат и заголосит, что в алтаре воры... Быть беде!

Но поповы дети поехали куда-.то верхами, они далеко от церкви. А если поп соберется, так она его опередит, ноги у нее молодые, быстрые.

Так стерегла Глаша сон своих хозяев и дело своих друзей в эту душную, предгрозовую ночь.

Куда поехали поповичи, она не знала. Похоже, в ночное. Но зачем-то вымазались, как цыгане. И почему-то один взял ремённый кучерский кнут, другой - казацкую нагайку, которой их отец засекал волков, гоняясь за хищниками верхом на коне.