Пропавший лайнер

— Очень хорошо, — кивнул один из незнакомцев. — А теперь отойди туда, — по-английски он говорил чисто, но с каким-то акцентом. Второй помощник предположил, что родной язык этого человека — испанский. «Неужели это кубинцы? — подумал он. — Но что здесь делают вооруженные кубинцы? Похищают лайнер?» Такого просто не могло быть, но вот случилось. Второй помощник краем глаза ухватил телефон, висевший на перегородке. Задался вопросом, сможет ли добраться до него. Чтобы предупредить капитана.

* * *

— Вы что, сошли с ума? Кто дал вам право заходить в мою каюту?

Капитан проснулся, едва вспыхнул свет, и теперь грозно смотрел на стоящего у кровати и дрожащего всем телом стюарда.

— Что происходит? Говорите!

Только тут капитан увидел другого мужчину, который стоял позади стюарда, вдавливая дуло автомата в его спину. Мужчину в дешевом костюме и фран-кенштейновской маске на лице.

— Одевайтесь, — приказал мужчина. — Быстро.

* * *

— Плотный сегодня поток, — заметил третий радист, наблюдая за трескотней телекса. — А казалось бы, с закрытием биржи на уикенд брокера наших пассажиров могли бы и отдохнуть.

Монотонная трескотня вгоняла в сон. Глаза его начали слипаться, он резко дернул головой. И даже пожалел о прежней работе, когда приходилось корпеть долгие часы, расшифровывая кодированные послания. Тяжелая работа, но интересная. Теперь же, со спутниками связи и компьютерами, многое упростилось. Сообщения автоматически кодировались при отправлении и раскодировались при приеме. Тут стрекотание телетайпа заглушил глухой удар и вроде бы стон.

— Нельзя засыпать на работе. — Он повернулся и обмер.

Второй радист лежал, уткнувшись лицом в стол, над ним склонился мужчина в маске. Другой мужчина молча наставил на него автомат.

— Будь я проклят, — пробормотал третий радист и медленно поднял руки над головой.

* * *

— Мостик, капитанская каюта и радиорубка захвачены, — сообщил Хосеп по телефону. — Ты и Хорхе нам не нужны. Берите кассу.

Консепсьон долгих двадцать минут ждала у телефонного аппарата в нише под трапом G. В кассе остался один ночной клерк, вот они и оставили этот объект напоследок. Консепсьон и еще один тупамарос стояли у телефона на случай, что они срочно понадобятся в другом месте. Все прошло как по писаному.

— Очень хорошо, — ответила она. — Мы с Хорхе уже идем.

— Помощь не нужна?

— Двое на одного. Неплохие шансы. — Она повесила трубку и махнула рукой Хорхе. Тот осторожно поднялся со стула и наклонился, чтобы поднять футляр для виолончели. Дромамин держал морскую болезнь под контролем, но все же Хорхе чувствовал себя не в своей тарелке.

Они молча поднялись по трапу, остановились у дверей кассы. В коридоре не было ни души. Подобные операции они проводили не один раз, так что слова не требовались. Хорхе открыл футляр, достал два автомата, футляр положил на пол. Они переглянулись, сняв автоматы с предохранителя и передернув затвор, чтобы дослать патрон в патронник. Потом Хорхе достал из кармана резиновую маску вампира, натянул на лицо. Консепсьон взялась за ручку двери и кивнула. Хорхе поднял автомат.

— Пора. — И она распахнула дверь.

Хорхе ворвался в кассу с криком: «Все руки вверх! Быстро!»

И действительно, все произошло быстро. За столом сидел седовласый клерк с большими, ухоженными усами. Он читал журнал и оторвался от него, вскинув глаза на Хорхе с автоматом в руках. Под журналом клерк держал наготове пистолет.

Хорхе так и не понял, что произошло. Дуло пистолета появилось из-под журнала, прогремел выстрел, пуля попала ему прямо в сердце. По инерции он продолжал двигаться вперед и рухнул лицом на стол.

У Консепсьон не было времени вспомнить о приказе не стрелять, и только отменная реакция спасла ей жизнь. Она переступила порог чуть позже Хорхе, и пистолетному стволу пришлось повернуться, чтобы взять ее на мушку. Этого мгновения хватило, чтобы нажать на спусковой крючок и выпустить двухсекундную очередь. Клерка отбросило на спинку стула, Консепсьон подскочила и прикладом вышибла пистолет из слабеющих пальцев. Он так и остался сидеть, не отрывая от нее взгляда. Две пули попали в клерка, одна — в грудь, вторая — в бок, остальные — в перегородку за его спиной. Одежда начала набухать кровью, но клерк не обращал на это внимания, как и на сломанные пальцы руки.

— Я не знаю, что за глупую игру вы затеяли, — прорычал он, — но с рук это вам не сойдет.

Консепсьон, держа его на прицеле, подтянула второй рукой телефонный аппарат, быстро набрала номер.

— Да? — ответил Хосеп.

— Касса наша. Один человек, кретин, оказал сопротивление. Хорхе мертв. Мне пришлось стрелять.

— Клерк тоже мертв?

— Нет. Ранен. Надеюсь, что тяжело. Прикончить его?

— Пока не надо. Не спускай с него глаз. Запри дверь. Я кого-нибудь пришлю.

Хосеп пришел сам, через несколько минут постучался в дверь. Консепсьон впустила его, следом тупамарос закатил инвалидное кресло. Тупамарос был в маске, Хосеп, как и Консепсьон, — без. Он сурово посмотрел на раненого.

— Герой войны. Ты только взгляни на орденские ленточки на его пиджаке. Даже Крест Виктории. Да, ему не повезло. Ладно, начнем с Хорхе. Он мертв?

— Да.