Пропавший легион

Один из слуг Багратони подбежал к хозяину с какой-то новостью. Он быстро говорил на васпураканском языке, но римлянин уловил имя Земаркоса, которое повторилось несколько раз. Гагик Багратони гневно сдвинул свои черные брови. Он вежливо задал какой-то вопрос охраннику, и тот кивнул. Багратони еще больше потемнел лицом. Он посидел с минуту, размышляя и теребя свою бороду, затем резким голосом отдал несколько приказаний. Воин, видимо, ошеломленный, повторил одно из них вопросительным тоном, но, получив разъяснение Гагика, ухмыльнулся сквозь зубы. После этого он торопливо ушел.

— Простите мою невежливость, — сказал накхарар, снова повернувшись к Скаурусу. — Когда меня охватывает злость, я забываю язык Императора.

— Я тоже, — признался трибун. — Вы выказали столько доброты ко мне сегодня. Я слышал, что ваш солдат упомянул имя жреца, который вас ненавидит. Не могу ли я помочь вам в этой беде? Я думаю, что Император выслушает меня, если я попрошу его сделать так, чтобы жрец оставил вас в покое. Маврикиос не тот человек, который пожертвует единством Империи ради эмоций какого-то жреца.

— Я не нуждаюсь в том, чтобы кто-то дрался за меня, — надменно ответил Гагик, и Скаурус испугался, что обидел своим предложением гордого накхарара. Но Багратони заколебался, и замешательство отчетливо проступило на его хищном лице — выражение, которое не очень подходило к нему.

— К сожалению, этот подлый жрец хочет говорить не со мной, а с вами.

— Со мной? Но почему?

Эта новость встревожила Марка. Он был сыт по горло видессианскими фанатиками и надеялся, что в походе отдохнет от них.

— Чтобы прочесть мысли подлеца, ты должен сам быть подлецом. Лучше и не пытаться делать это. Хочешь ли ты обменяться с ним двумя — тремя словами?

Трибуну очень хотелось сказать «нет» и сразу покончить с этим. Но он не мог поставить своего гостеприимного хозяина в неловкое положение.

— Я поступлю так, как вам будет удобно, — наконец выговорил он.

— Ты хороший человек, мой друг. Дай подумать… — Накхарар потер ладонью лоб. — Было бы лучше, если бы ты встретился с ним, — сказал он. — Иначе этот Земаркос станет кричать, что я не допустил вашего разговора. Для меня это не имеет никакого значения, потому что я вместе с Императором скоро уйду из Амориона. Но для моего народа это может иметь скверные последствия.

— Значит, договорились.

Марк подозвал Гая Филиппа, Квинта Глабрио и Горгидаса, а Виридовикс куда-то исчез. Служанки, которую обнимал кельт, тоже не было видно. Скаурус решил не искать галла, Земаркос мог использовать вспыльчивость Виридовикса против римлян.

— Я бы с радостью поменялся местами с нашим кельтским другом, — ухмыльнулся Глабрио.

— Я старше тебя, сынок, — сказал Гай Филипп. — Подожди своей очереди.

Не обращая внимания на этот разговор, Горгидас спросил трибуна:

— Чего от нас хочет этот жрец?

— Наверно, он хочет сказать, что все мы прокляты, я полагаю. Я рад, что сегодня ты с нами — в теологических спорах ты очень силен.

— Это мое любимое развлечение, — вздохнул Горгидас, грустно взглянув на Марка. — Ну что ж, пора покончить с этим, наш добрый хозяин, наверно, грызет ногти от нетерпения.

Это оказалось правдой: как запертый в клетке хищный зверь, накхарар ходил по двору взад-вперед, постукивая кулаком по бедру. Увидев, что римляне готовы идти, он проводил их через сад к воротам. По пути они встретили солдата, который сообщил о прибытии Земаркоса и также присоединился к ним. На руках у него были тяжелые перчатки из толстой кожи с металлическими шипами. Солдат нетерпеливо ждал чего-то.

Ворота были закрыты так прочно, словно приближался враг. Накхарар сделал нетерпеливый жест, и солдаты распахнули их настежь. И словно вступая в захваченный город, прошествовал Земаркос, ведя на цепи своего неизменного пса. Он заметил Гагика Багратони прежде, чем римлян, стоящих за его спиной.

— Итак, — сказал он, — ты не осмеливаешься дать этим зарвавшимся чужеземцам узнать правду, но хочешь вместо этого, чтобы они погрязли в навозе твоих дьявольских козней?

Лицо Багратони исказилось от гнева. Он сжал кулаки и шагнул к жрецу. Собака Земаркоса предупреждающе зарычала, и шерсть встала дыбом на ее спине. Земаркос натянул скользящую петлю на шее пса.

— На место, Васпур! — приказал он, и эти слова понравились собравшимся еще меньше, чем он сам.

Пытаясь разрядить обстановку, Марк подошел со своими людьми ближе, чтобы Земаркос их увидел.

— Мы здесь, как ты хотел, — сказал он жрецу, — и наш друг тоже выразил желание, чтобы мы пришли. Что такого ты можешь сообщить важного людям, которых ты никогда не встречал?

— По вашей странной одежде и вооружению, а теперь и по речи я заключаю, что вы чужеземцы. Вы ступили на дурную тропу, войдя в этот дом зла. Моя обязанность — спасти твою душу и души твоих людей. Я пришел, чтобы вырвать вас из когтей печально известного еретика, который заманил вас сюда.