Пропавший легион. Император для легиона

– Ребята! – сказал он. – Покажите же вашу гордость, черт бы вас побрал! Держите строй сомкнутым и мечи наготове! Пусть на ваших лицах эти вшивые ублюдки прочтут, что вы еще раз хотите дать им по зубам!

– Все, чего я хочу, – это убраться отсюда живым! – выкрикнул какой-то молодой солдат. – И мне плевать, как быстро я должен для этого бежать!

– Дурак! – Центурион показал рукой на поле битвы, на груды трупов, на йордов, густыми толпами преследующих беглецов. – Посмотрите вокруг себя, эти бедняги тоже думали, что смогут удрать, – где они сейчас? Мы проиграли, это правда, но мы все еще мужчины. Дайте йордам понять, что мы готовы биться и что они должны сперва заработать право быть нашими победителями. Клянусь Юпитером, скорее всего, они отступят. Но если мы бросим щиты и разбежимся в стороны, как безголовые цыплята, каждый за себя, – я обещаю вам: ни один человек не увидит больше своего дома.

– Ты тысячу раз прав, – сказал Горгидас. Лицо грека было изможденным и серым от усталости и боли. Слишком часто он видел людей, умиравших от ран, когда у него не хватало опыта и знаний, чтобы спасти их. Он сам мучился от раны. Его левая рука была перевязана, и пятна крови на рваной одежде показывали, где скользнула сабля кочевника. И все же, хотя и на пределе человеческих сил, он как мог поддерживал центуриона.

– Спасибо, – пробормотал Гай Филипп. Он пробежал взглядом по лицам своих бойцов, пытаясь понять, не нужны ли для укрепления дисциплины более сильные меры.

Горгидас настойчиво продолжал:

– Это единственный способ выйти из окружения целыми. Нужно показать врагу, что мы готовы защищать себя. Знаете вы это или нет, но мы следуем примеру Сократа в битве при Делиуме, когда он пробился к Афинам и вывел с собой из окружения своих бойцов.

Гай Филипп воздел руки.

– Вот это то, чего мне так не хватало: выслушивать бредни о каких-то там олухах-философах. Лечи себе раненых, доктор, и дай мне возможность поставить моих ребят на ноги.

Не обращая внимания на обиженное лицо Горгидаса, он снова оглядел легионеров, недовольно качая головой.

– Пакимер! – крикнул он. Катриш поднял руку. – Прикажи своим всадникам зарубить первого же солдата, который отойдет в сторону.

Глаза офицера расширились от удивления. Гай Филипп пояснил:

– Лучше самим уложить несколько трусов, чем увидеть повальное бегство и погибнуть всем.

Пакимер подумал, затем кивнул и отдал центуриону честь самым торжественным образом. Марк никогда не замечал за смешливыми катришами подобной серьезности. Пакимер заговорил со своими конниками. Разговоры о бегстве быстро утихли.

– Не обращай внимания на Гая Филиппа, – сказал Квинт Глабрио Горгидасу. – Он иногда груб, но он не имел в виду тебя.

– Ну, еще из-за этого впадать в расстройство, – бросил врач коротко, но в его голосе звучала благодарность.

– Этот мягкий на слова парень прав, – заметил Виридовикс. – Когда вот этот, – он указал пальцем на Гая Филиппа, – начинает говорить, он похож на слабосильного в постели: все выплевывает раньше времени.

Старший центурион фыркнул и сказал:

– Будь я неладен! Ты впервые принял сторону грека, клянусь богами.

Виридовикс задумчиво пощипал усы.

– Да, пожалуй, – согласился он.

– А почему бы и нет, – заметил Марк Гаю Филиппу. – У тебя не было никакой причины грубить Горгидасу, особенно после того, как он удостоил тебя своей высшей похвалы.

– Ну хватит вам обоим кусать меня! – раздраженно воскликнул Гай Филипп. – Горгидас, если ты принимаешь мои извинения, то я их тебе приношу. Боги знают, ты один из немногих виденных мной врачей, кто заслужил тот хлеб, который ест. Ты перевязал мое плечо, когда я вывихнул его, а я наорал на тебя, не подумав.

– Все в порядке. Только что ты похвалил меня гораздо больше, чем я тебя, – ответил Горгидас.

Недалеко вскрикнул легионер: стрела впилась в его руку. Врач вздохнул и пошел перевязывать рану. Сейчас у него было немного работы. Победив в сражении, йорды сорвались с привязи, и даже Авшар не смог бы сейчас остановить своих воинов. Некоторые еще преследовали видессианских солдат, но большинство принялись грабить мертвецов или разбивать палатки прямо на поле сражения. Закат уже догорел, и теперь быстро смеркалось.

Утолив жажду крови и пресытившись битвой, кочевники не слишком рвались в атаку, чтобы добить тех немногих солдат, которые все еще упорно держали оборону. Где-то в темноте дико закричал настигнутый йордом человек. Скавра пробрала дрожь, когда он подумал о том, как близки римляне были к тому, чтобы разделить подобную же участь.

Он обратился к Гаю Филиппу:

– Горгидас сказал правду. Без тебя мы бы разбежались, как испуганные телята, именно ты удержал нас вместе.

Ветеран пожал плечами. Лестные слова заставили его нервничать больше, чем драка в самом огне битвы.

– Я просто знаю, как правильно отступать, вот и все. Черт бы меня побрал – я обязан знать такие вещи, ведь я видел их за все эти годы больше, чем достаточно. Ты начал с Цезарем во время галльской кампании, не так ли?