Пропавший легион. Император для легиона

Скавр выпрямился: он узнал этот звук. К побережью идут корабли, они уже совсем близко. Мысль о предательстве заставила его вздрогнуть, и он снова крикнул букинаторов. На этот раз солдаты выбежали, сердито рыча, как они делали во время тренировок, которые были им не по душе. Трибун не обращал на это внимания. Тревога пылала ярче факелов во мгле тумана.

– Собери мне две манипулы, быстро! – сказал он Гаю Филиппу. – Думаю, Сфранцезы решились высадиться на берег. Остальных отправь защищать укрепления здесь. Гонца к Гаврасу – похоже, нас предали. Где Зеприн Красный? Туризин скорее выслушает его.

– Уж я позабочусь, чтобы он действительно выслушал меня, – пообещал могучий халога, отлично поняв, что имеет в виду Марк. Занимая высокую должность в императорской гвардии при Маврикиосе, он был хорошо известен младшему брату Императора и его солдатам. Набросив поверх кольчуги волчью шкуру, Зеприн исчез в темноте.

Старший центурион лающим голосом отдавал приказы. Когда легионеры разошлись по местам, он повернулся к Скавру:

– Предательство? Ты думаешь, эти вшивые всадники встречают их?

– А что же еще?

– Ты прав, черт побери. Какой у нас план? Удерживать их, пока не получим подкрепление, и сбросить назад, в море?

– Если мы сможем это сделать.

Трибун хотел только одного – побольше узнать о тех, с кем ему предстоит сражаться. Равнодушный туман казался ему хуже самой страшной грозы.

– Теперь ты не сбежишь и не лишишь меня удовольствия подраться, – пропыхтел Виридовикс, подбегая к Скавру. – Ну что ж, идем. Ты бежал в полном вооружении, следовательно, у тебя были на то веские причины.

– Так и есть, – мрачно согласился Виридовикс. Но когда Марк взглянул на подозрительно серьезного кельта, тот усмехнулся ему в лицо.

Легионеры быстро шли на юг, следуя за видессианской кавалерией, и вскоре Марк почувствовал, как почва под ногами начинает подаваться. Даже в темноте и тумане ему не нужно было спрашивать, что это может означать. Он услышал, как Виридовикс ругается по-галльски, и уловил имя кельтской богини-лошади Эпоны. Трибун оступился, едва не упав на мокрый песок.

Видессиане были все еще невидимы в темноте и густом тумане, но он слышал, как их офицер приказывает:

– Всем высадиться на берег!

– Ты что, сдурел, пресноводная швабра? – ответил ему тонкий голос. – Мои солдаты промочат свои штаны. Мы спустим лодки.

– Становись в цепь! – негромко сказал трибун.

Слаженно, как на параде, легионеры выстроились в боевой порядок и приготовились к сражению.

– Кричите «Гаврас!», когда мы пойдем в атаку, – приказал Скавр. – Пусть предатели знают, с кем имеют дело.

Он боялся, что пришел слишком поздно: весла плеснули совсем близко, лодки уже причаливали.

– Вперед! – скомандовал трибун.

– Гаврас! – вырвался крик из двухсот солдатских глоток. С мечами и копьями наперевес римляне бросились вперед У кромки воды начался невообразимый хаос.

Большинство видессиан уже соскочили с коней и стояли с факелами, освещая путь подходившим лодкам. Скавр видел, как несколько факелов упало, когда его солдаты прокричали свой боевой клич. Дико заржала лошадь – заметив в тумане движение, римляне метнули копья. Властный женский голос глухо спросил:

– Что за встречу вы нам подготовили, командир?

– Стойте! – отчаянно крикнул трибун и благословил отличную дисциплину легионеров, которым пришлось внезапно остановиться.

– Что случилось? – зарычал Гай Филипп. – Они ругаются друг с другом, а нам-то что за дело? Иногда мне кажется, что имперские солдаты не могут воевать без своих потаскух.

Грубый голос старшего центуриона не мог заглушить даже туман, и Марк поблагодарил богов, в существовании которых он вообще-то сомневался, что товарищ его говорит по-латыни. Он ответил:

– Сдается мне, что ругается это не кто иной, как Комитта Рангаве. И можешь назвать меня кельтом, если я не прав.

Гай Филипп громко лязгнул зубами.

– Женщина Туризина? О великий Юпитер! Хотя подожди! Она ведь осталась на другой стороне Бычьего Брода вместе с остальными юбками и пацаньем. Прошу прощения, Скавр, – добавил он поспешно.

Скавр нетерпеливо махнул рукой, отметая ненужные извинения. Эти корабли не могли быть кораблями Сфранцеза – Комитта напоминала дикую тигрицу, но не была предательницей. Однако эти суда не могли принадлежать и Туризину – корабли из его сборной флотилии давно возвратились к своим обычным занятиям. Все эти выводы не оставляли ничего, кроме очевидного факта: какие-то корабли стояли у берега.

Перед рядами римлян вспыхнули два факела. Марк пошел им навстречу и через несколько мгновений различил ковылявшего по мокрому песку капитана видессиан. Это был невысокий человек с красным лицом, седоватой бородой и густыми сросшимися бровями. Рядом с ним действительно шла Комитта Рангаве, бледная, с узким, прекрасным и хищным, как у сокола, лицом. Трибун отвесил им обоим галантный поклон и, к своему ужасу, услышал собственный раздраженный голос, в котором не было и тени любезности:

– Может ли кто-нибудь из вас, во имя Скотоса, сказать, что здесь происходит?!