Пропавший легион. Император для легиона

Туризину Гаврасу, похоже, другого объяснении не требовалось. Он сразу же позволил себе расслабиться, и так же поступили его охранники-халога. Повелитель не осуждает варварские обычаи чужеземцев – что ж, такова его воля. Сфранцез же не мог допустить существования того, что считал неправильным, как и не мог забыть тех случаев, когда он сам был не прав. Если Варданес допускал ошибки, он предпочитал хоронить всякую память о них… равно как и свидетелей этих досадных промахов.

Однако Севастос сделал вид, будто ничего не случилось. Он дружелюбно кивнул Марку и сказал:

– Завтра перед закатом в Палате Девятнадцати Диванов будет дан обед в честь вашего прибытия. Удобно ли тебе и твоим офицерам присоединиться к нам в это время?

– Конечно, – кивнул Марк.

Севастос улыбнулся так сладко, что трибуну показалось, будто легионеров приглашают на обед в качестве десерта.

Роскошное здание, построенное из зеленого с прожилками мрамора неподалеку от апартаментов императорской семьи, – вот чем оказалась в действительности Палата Девятнадцати Диванов. Там не было ни одного дивана, однако название по традиции сохранялось вот уже много веков. Чаще всего здесь происходили различные церемонии и торжественные обеды.

Когда Скавр и небольшая группа его офицеров – Гай Филипп, Квинт Глабрио, Горгидас и Адиатун, капитан пращников в сопровождении Зимискеса вошли в двойные двери Палаты, сделанные из полированной бронзы, слуга поклонился им и громогласно объявил:

– Дамы и господа! Ринляне!

Гости в Палате вежливо зааплодировали. Скавр подавил острое желание дать по шее этому дурню-слуге и решил, что никому не позволит впредь называть себя и своих солдат «ринлянами».

По видессианскому обычаю, прежде чем приступать к настоящему обеду, полагалось слегка закусить, выпить немного вина и поболтать. Из чаши со снегом Марк взял бокал охлажденного вина, а с серебряного подноса, поданного ему почтительно-унылым слугой, – маленькую соленую рыбку и начал обходить толпу гостей. Вскоре трибун заметил, что присутствующие разбились на четыре группы, причем некоторые из них (иногда нарочито) тщательно избегали друг друга.

В углу повара и слуги, великолепные в своих светлых халатах и цветных туниках, лакомились закусками и обсуждали кулинарные проблемы. Они бросали недовольные взгляды на офицеров, которые стояли в центре зала с таким видом, будто только что с боем заняли эту цитадель. Все они были из разных стран, но пристрастие к военному искусству объединяло их. Голоса офицеров звучали громко и оживленно, заглушая тихие переговоры чиновников, которые, в свою очередь, с презрением поглядывали на вояк. Впрочем, офицеры отвечали им тем же.

– Чума бы их взяла, эти чернильные души, – услышал Марк голос молодого видессианина, беседовавшего с халога. Его собеседник держал в руках кружку пива размером едва ли не с голову и, изрядно захмелевший, согласно кивал.

Большая часть римлян тут же присоединилась к группе военных. Гай Филипп и Нефон Комнос обсуждали учения. Глабрио, оживленно жестикулируя, объяснял нескольким видессианам, намдалени и халога римскую пехотную тактику. Адиатун пытался втолковать одетому в меха и кожу камору, что праща лучше, чем лук. Кочевник, который, как говорится, родился с луком в руках, решил в конце концов, что его собеседник спятил.

Чиновники, похожие на надутых индюков, составляли одну группу гостей, орлы-военные – другую, а третьей были послы и дипломаты. Среди них – вытянувшийся, словно по стойке «смирно», камор с густой бородой, одетый в куртку из волчьей шерсти и кожаные штаны – обычный наряд у степняков. Марк увидел новых, еще не встречавшихся ему людей: худощавых, темнокожих, с плоскими лицами, длинными усами и тонкими жесткими бородами – их, как объяснили трибуну, называли «аршаум». Марк познакомился с кочевниками из юго-западных степей и из еще более удаленных земель, расположенных за морем Моряков. Были несколько необычно одетых посланников с гор Эрзерум, что пролегали к северо-западу от границ Видессоса. Он увидел несколько знатных халога и одного человека, которого трибун принял бы за видессианина, если бы не его одежда уроженца Севера и то особенно мрачное выражение лица, которое Скавр так часто замечал у халога.

Гигант, облаченный в свободное одеяние степняков, был так плотно закутан в покрывало, что черты его лица было трудно разглядеть. Он потягивал вино через соломинку и передвигался от группы к группе в полном молчании. Ему с опаской уступали дорогу и провожали взглядом. Марк понял, что этот человек был эмиссаром Машиза, столицы Зпадного Каганата Йорд – смертельного врага Видессоса.

Горгидаса с его неистощимым любопытством неудержимо влекло к послам и дипломатам. Он ввязался в долгую беседу с маленьким щуплым человечком, который был похож на видессианина, но в действительности прибыл из Катриша.