Пропавший мальчик, пропавшая девочка

Пока Тима представляли начальнику Филипа, он вновь взглянул на Марка и увидел, как мальчик, отделавшись от прослезившейся пожилой пары, стал прокладывать себе путь к Джимбо. Страстно шепча, Марк подталкивал друга к двери.

– Насколько я понимаю, вы вроде как писатель – сказал мистер Бэттли.

– Совершенно верно.

Последовала вежливая улыбка:

– А для кого пишете?

– Для себя.

– Вот как… – Мистер Бэттли не сразу переварил сказанное.

– Я пишу романы. Иногда рассказы, но по большей части романы.

Покопавшись в себе, мистер Бэттли обнаружил еще один вопрос:

– А что-либо из написанного вами публиковалось?

– Все. Восемь романов и два сборника рассказов.

На этот раз удалось зацепить малую долю директорского внимания.

– Возможно, мне стоит поинтересоваться какой-либо вашей работой?

– Что вы, нет, не стоит, – сказал Тим. – Ручаюсь, вам не понравится.

Губы мистера Бэттли сложились в неловкую улыбку, он полуприкрыл глаза и отошел в сторону. На другой половине пространства, которое он оккупировал, стояли Филип Андерхилл и Джеки Монэген, сильно увлеченные разговором, спинами к своим сыновьям. Мальчики были на пару футов ближе к ним, чем к Тиму, но даже Тим слышал каждое слово, произнесенное отцами.

– Это правда, что Нэнси была родственницей странного типа, что тут жил? Кто-то об этом заикнулся, не помню кто.

– Кто бы ни заикался, лучше б помалкивал, – бросил Филип.

– Это тот убийца, правильно? Именно так я и слышал И вроде было время, когда люди называли его героем, потому что он, рискуя жизнью, спас чьих-то детей.

Марк резко повернул к ним голову.

– А еще, слышал, дети эти были черными. Вроде как чуть ли не первая семья чернокожих, поселившихся в этом районе. В то время к ним было совсем другое отношение, чем сейчас.

Тим ждал, что его брат скажет какую-нибудь гадость об «отношении». Когда Филип продал свой дом на окраине города и купил по договорной цене участок на Сьюпериор-стрит, он не мог знать, что к настоящему времени бывший Пигтаун будут уже на четверть населять темнокожие. Филип предполагал, что район останется тем же, что во времена его детства, – респектабельным, недорогим и белым, как бойскаутский слет в Абердине. Когда пришло осознание реальной ситуации, Филип был в ярости. Его возмущение подпитывалось огромным количеством межрасовых супружеских пар, преимущественно темнокожих мужчин с белыми женщинами. Когда Филип встречал на улице такие пары, сила его эмоций частенько заставляла его переходить на противоположную сторону. И ни один сосед с темным цветом кожи не побеспокоился сегодня «засвидетельствовать» – как услышал Тим от Филипа, рассказывавшего о пришедших на поминки.

– Можно подумать, мы продолжаем развивать то самое «отношение», – говорил Филип. – Нормальное отношение надо заслужить. Вы как считаете?

– Совершенно верно.

– Когда я «при исполнении», я безупречно честен. Положение обязывает. Я никогда не руководствуюсь расовыми соображениями. Здесь же, на моей частной территории, я имею полное право руководствоваться личным мнением, каким бы непопулярным оно ни было.

– Совершенно верно, – повторил Джеки. – Согласен с вами на все сто. Только, прошу вас, не говорите об этом с моей женой.

Их сыновья переглянулись и начали потихоньку отступать. Филип продолжил:

– Однако, что бы вам ни наболтали о родственниках моей жены – родственниках моей покойной жены, – не доверяйте услышанному. Эти люди были безмозглыми, как клопы. Черт меня дернул жениться на шайке недоумков.

С побелевшим лицом Марк неслышно проскользнул мимо двух мужчин и скрылся в кухне. Потрясенный Джимбо последовал за ним Папаши ничего не заметили.

Когда Тим на следующий день летел в Нью-Йорк, его не оставляло неприятное горькое чувство, что, вполне вероятно, Нэнси подтолкнул к самоубийству Филип.

За полчаса до посадки в Ла Гуардиа салон лайнера наполнил восхитительный аромат, и стюардессы пошли по проходу с шоколадным печеньем Чем, интересно, занят сейчас Марк, подумал Тим, и что у него на душе? Увы, Филип не способен сделать то, что сделать было необходимо. С тем же успехом мальчик мог жить один, без отца. Расцветающая в душе Тима тревога невольно навела его на мысль захватить самолет с целью возвращения в Миллхэйвен. Он пообещал себе отправить письмо племяннику электронной почтой в ту же минуту, как вернется домой; затем пообещал себе залучить Марка в Нью-Йорк как можно скорее.

Часть вторая Дом на Мичиган-стрит

Глава 4