Пропавший мальчик, пропавшая девочка

Ни один из этих балбесов и понятия не имел о том, что собирался рассказать папа, и мы, впрочем, тоже.

– Мои сыновья уже достаточно взрослые, чтобы переварить эту информацию, к тому же священный долг отца держать под контролем процесс развития их душ. Они должны быть в курсе, – тут отец прямо посмотрел на меня и моего братца, – что, хотя большинство женщин, с которыми им придется иметь в жизни дело, будут женщинами первых двух типов, когда-то представительница третьего обязательно им встретится.

– Истинная правда, юноши, – кивнул Бисби.

– Тип первый будет просто шагать по жизни рядом, пока все хорошо, а тип второй назначит себя президентом корпорации имени тебя, – продолжал папа. – Обе будут грести все, что можно, обеими руками. Разве что второй тип – впрок, потому что ей надо больше, чем ты можешь дать ей поначалу. Ну а третий тип – ей до лампочки, сколько у тебя на счете в банке и какой марки у тебя тачка. И как раз это делает ее чертовски опасной.

– Элита, так сказать, – вставил Сапог Ливернойз.

– В самую точку, – сказал папа. – Такая женщина видит тебя насквозь и на сто шагов вперед предвидит каждый твой шаг. Ты точно не знаешь, откуда она родом, но чертовски уверен, что не из этих краев. Она вообще какая-то другая, не от мира сего. Плюс к тому она настолько впереди, что тебе ни в жизнь ее не догнать. И, поверьте, она вовсе не хочет, чтоб ты ее догнал. Потому что, если догонишь, игра окончена. А суть ее игры в том, чтобы ты всю жизнь оставался в неведении и ломал голову. В том, чтоб ты все время был на цыпочках, с большими глазами и раскрытым ртом Если ты ненароком скажешь: «Какое удивительно синее небо сегодня», она поправит тебя: «Подумаешь, синее. А вот вчера было багровое». И ты напрягаешься и вдруг вспоминаешь – да, вчера небо в самом деле было багровым…

– …а глаза у тебя были на заднице, – дополнил Бисби. – Мальчики, простите мой французский.

– Скорее на ее заднице, – поправил Ливернойз.

– Вот-вот, – покивал папа. – Вам, мальчики, еще рановато задумываться о сексе, но кое-какие вещи в любом возрасте знать необходимо. Секс – это некий активный процесс между мужчинами и женщинами, но нам этот процесс доставляет больше удовольствия, чем им И с каждой чувствуешь себя по-разному, или с одной бывает намного лучше, чем с остальными. – Отец помедлил, на лице его отразилось раздумье. Лишь сейчас до меня дошло, насколько он пьян. – Только ничего из услышанного здесь не говорите маме, не то я вам мозги вышибу. Я не шучу.

Нацелившись пальцем в нас с Филипом, он не опускал его до тех пор, пока мы не кивнули.

– Ну, хорошо. Суть вся в том, что секс с женщиной третьего типа всегда потрясающий. Если только он не ужасен – но сие большая редкость. И ужасный секс с такими женщинами – то же, что потрясающий секс со всеми остальными. Потому как дело в том, что в любом случае вы будете много думать об этой женщине, она не будет выходить у вас из головы. Понимаете, этих женщин абсолютно не интересует то, что интересует первых двух. Не хотят они совать нос в ваш бумажник – им надо забраться в вашу башку. А как только заберутся, сразу пустят там корни, забросят абордажные крючья – в общем, сделают все, чтобы уверить вас, что вам от них не избавиться. Помните, я говорил, что им до лампочки всякая чушь типа бриллиантов, домов и прочего, что можно достать за деньги? Им другого надо, и это другое – вы. Они хотят вас. Тело и душу, но душу – особо. Им очень не хочется делить вас со всем миром, выпуская «в свет», где вы можете отдавать себя друзьям-приятелям Они хотят вас видеть только в своем мирке, в том месте, о котором вы и не мечтали, пока не довелось туда попасть. Чтобы вы раз и навсегда усвоили, что небо багровое день-деньской, что черное – это белое, а реки бегут вспять.

Филип немного подумал и спросил:

– Пап, а почему небо багровое?

– А потому что раскалилось, чтобы выпарить дурь из таких олухов, как вы, – ответил папа. Дружки-хроники заржали.

Мне часто казалось, что Филип стал таким потому, что таким был папа. Может, мой брат стал бы таким же недоверчивым, мелочным и озлобленным, если б моим папой был кто-нибудь вроде Дага Хаммерскьолда или даже Роя Роджерса, но я не уверен.

Порой внезапно приходит воспоминание и всякий раз застает меня врасплох – маленький мальчик, сидящий рядом со мной в «Сарацине», спрашивает. «Папа, а почему небо багровое?» И всякий раз мне хочется плакать и стучать кулаками по столу.

Глава 16

Марк прошел за Джимбо через дверь и внезапно почувствовал: вот он, решающий момент, с которого все в его жизни разделится на до и после. Он понятия не имел, почему уверился, будто жизнь теперь станет другой, но отречься от этого чувства было все равно что солгать себе. Ощущение водораздела – и себя самого в его центре – мгновенно сменилось следующим, когда глобальный сдвиг уже произошел, подарив ему второе мощное впечатление этого утра: кухня, а следовательно, и весь дом, была еще более пуста, чем ему представлялось.