Пропавший

— Дядя Жаргал, вы сильно хотите? — пропищал племянник, придерживая штанишки. — Я могу потерпеть.

Жорик вымученно улыбнулся, потрепал племянника за чубчик, рванул нужную ручку, забыв попрощаться и хлопнуть дверью.

II

Вспомнив разговор с братом, Жорик облизнул потрескавшиеся губы: сильно захотелось курить. Он сидел, поджав ноги, на низенькой скамейке за перегородкой из железных прутьев. Привалившись к ним, в углу посапывал человек в армейских галифе, в кедах и ватнике. Под глазом в неоновом отсвете полыхал свежий синяк. «У этого тоже нет паспорта», — догадался Жорик.

Окно в дежурке линейного отдела милиции было зарешечено 55 виде восходящего солнца. Или заходящего, скривился Жорик, но это уж кому как… Первый испуг прошел: он понял, что его задержали случайно. Не нравится он начальству, доверия не внушает, но с этим пора бы свыкнуться. Вообще-то сержант, так ретиво исполнявший службу на людях, по пути в отдел смягчился, перешел на родной язык, но Жорик сам все испортил: засуетился, замельтешил, стал словоохотлив. Дурак и есть! В конце концов, не воровал он этих валушков! А деньги он внесет, отработает тем же плотником, если надо…

Старшина милиции, сидевший за столом с несколькими телефона ми, грузный, с пшеничными усами, чем-то напомнил ему председателя Базарова. Но разговаривал вежливо, обещал все выяснить, поинтересовался, к кому товарищ колхозник приезжал. Жорик решил не обижаться на «колхозника» и ответил, что к родственникам. Это была почти правда, почти оттого, что отныне он своего двоюродного брата таковым не считал и желал ему разбиться на «Жигулях» у первого столба. Старшина, переспросив фамилию брата, снял телефонную трубку, предложил обождать за перегородкой. Жорик осмелел до того, что громко попросил у дежурного закурить. Старшина отрицательно пока чал головой и сказал, что нужно потерпеть.

— А много… кхе… терпеть? — облизнув губы, припал к прутьям Жорик. Его снова охватило беспокойство.

— Немного, я так думаю, товарищ колхозник.

Телефон на столе зазвонил.

— Дежурный по отделу… — схватил трубку старшина. — Да, да, товарищ майор… Принял старшина Загоруйко.

Успокоившись, Жорик опробовал задом скамейку — жестковато, но лучше, чем на вокзале: теплее, тише. Сосед в армейских галифе все так же безмятежно посапывал. Жорик улегся на скамейку.

Проснулся он от громких голосов. Протерев глаза, увидел старшину, молоденького сержанта, который его задержал, еще одного милиционера с повязкой, женщину с высокой прической в накинутом на плечи пальто с песцовым воротником. Спинами они загородили того, кому вразнобой что-то доказывали. Жорик вслушался.

— Поймите, — старшина даже встал из-за стола, к которому вроде бы прирос. — Это же небезопасно, в вашем-то возрасте!

— Уважаемая, мы хотим вам только добра! — сержант снял фуражку и обмахнулся.

— Она там настоящий скандал закатила! — виновато пожаловался дежурному второй милиционер.

— Соображать надо! — нахмурился старшина, рассматривая ка кие-то бумаги и маленькую фотокарточку.

— И как таких отпускают без сопровождающего! — тонким голосом пропела женщина и поправила прическу. Она повернула голову к старшине, блеснув сережками. — Понимаете, у меня очередь — нечетный на подходе, все торопятся, сейчас вообще народ пошел нервный. Сами знаете… А тут она! Заладила одно и то же: «Россия, Россия!» Я объясняю: «Россия» ушла. Час назад. Теперь только через сутки. А она — «милиция, милиция!»

— Точно! — обрадовался милиционер. — Она сама напросилась!

— Да, да. Ну, я побежала. Люди там! Вы уж тут сами как-нибудь… — Она наклонилась. — Бабушка, вы не волнуйтесь. В милиции вы. Они вам помогут. Я правильно, говорю, товарищ дежурный? — кассирша не без кокетства обратилась к дежурному.

— Ладно! — повертев в руке бумажки, старшина сел за стол. Погладил усы. — Все свободны! Что-нибудь придумаем…

И милиционеры, бухая сапогами, пошли вслед за женщиной. Жорик увидел на стуле длинноволосого седого мальчика в перепоясанном теплым платком дэгэле. Под стулом стоял фибровый чемоданчик. «А где бабушка?» — подумал Жорик и кашлянул. Мальчик на стуле пошевелился, обернулся, и он увидел, что это старуха с личиком — печеной картофелиной, щуплая и маленькая. Старуха вдруг откровенно зевнула беззубым ртом — будто немо захохотала. «Ведьма!» — быстро отвернулся Жорик, чуть позже сообразив, что старуха его не видит.

— Бабушка, — мягко начал старшина, — поезжайте домой. На поезд мы Бас посадим.

— Поезд — хорошо! — оживилась старуха. — Мунго би!

— Чего она там? — обратился старшина к Жорику.

— Говорит, деньги у ней есть.

— Вот как? — озадаченно сказал дежурный. — И много? Жорик спросил. Старуха даже не повернула головы — видимо, не расслышала.

— Ладно, выходи оттуда. Пока ты спал., мы тебя освободили, — хохотнув, погладил усы старшина.

Жорик вышел из-за перегородки и прокричал в ухо старухе на счет денег.

— Чего кричишь? — возмутилась старуха. — Глухой, да? Деньги есть. Начальник… — поглядела она на старшину, коснулась груди и горячо заговорила.