Проповеди 3

Так же и у Чаши, и так во всем. То есть у нас нет смирения, нет видения другого человека, нет понимания, что ближний – это не просто предмет, одетый в пальто и платок, а живой человек, у него своя душа, своя боль. У него дома скандалы, может быть; или он очень тяжело болен; или у него жизнь так сложилась, что страшно представить – если бы нам такое, мы бы давно бы уже умерли, а вот его Господь хранит по каким-то причинам. Мы не чувствуем, что вокруг нас живые люди; не просто предметы, которыми можно как-то управлять, а каждый человек – это величайшая драгоценность перед Богом, каждый человек стоит любви. А у нас, в силу нашего помрачения, все обращено на себя: мои дела, мои заботы, как я себя чувствую. У некоторых это чуть дальше распространяется: моя жена, мои дети. А уж дальше это редко кто: там мать или отец – об этом почти никто и не думает, они уже считаются дальними родственниками, не говоря о братьях, сестрах.

Вот такая беда. Это и есть, собственно, грех, который над нами властвует. Это есть то беззаконие, которое распяло Христа. Потому что Христос пришел в мир, чтобы показать людям Свою любовь, научить их любви, а люди из зависти Его распяли. Вот так же стояли, такие же простые мужики, бабы. Их научили, и они кричали: "Распни, распни Его!" – и показывали пальцем. Неделю назад кричали: "Осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне!" – а через неделю: "Распни, распни Его!" Как настроят их, так они и идут. Нету ни рассуждения, ни любви, ни смирения, ни понимания, живут как в чаду каком-то. И так же и мы с вами. Мы все время забываем, для чего Церковь существует на земле – чтобы нам научиться любви, преодолеть рознь мира сего, стать воистину братьями и сестрами во Христе, почувствовать это. А у нас желание весь мир подчинить только себе, использовать только для себя.

И вот человек-грешник, который весь мир вроде поставил на службу себе,– он все и изгадил, потому что не относится к миру как к дару Божию. Стремление только потреблять: мне надо дерево, значит, спилю; мне нужно еще что-то, значит, добуду; а после меня хоть потоп. Абсолютно наплевательское отношение. Отчего это происходит? От недостатка любви и от недостатка понимания, от того, что человек обращен только на себя. И это зло выражается в чем угодно. Вот, например, один человек ругает другого. Ну, допустим, тот даже виноват, но ты-то сам грешник, как же ты можешь другому говорить, что он такой-сякой, когда ты сам такой же такой-сякой и даже еще хуже? А у нас это постоянно, нам только бы свое отношение заявить. Вот в нас кипит – и нам надо обязательно выплеснуть.

Если нам нравится человек, мы готовы его ласкать; если не нравится, мы его отодвигаем. Возникло чувство зависти – значит, завидуем; возникло чувство блудное – значит, услаждаемся; если увидели какую-то вещь и нам хочется ее – значит, мыслим, чтобы нам только ее заполучить. И так во всем, мы живем только чувствами, а они воспаляются от геенны, от ада преисподнейшего, от нашей греховной, падшей природы. А нам надо стараться жить не по чувствам, а по заповедям Божиим. Есть заповедь – и надо ее исполнять; понимаешь не понимаешь, хочешь не хочешь, можешь не можешь – а надо.

И если мы будем заповеди Божии исполнять, то постепенно наша жизнь начнет исправляться, а если не будем исполнять заповеди Божии, то все как один погибнем. Что значит погибнем? Значит, мы, несмотря на нашу веру, в Царство Небесное не войдем, потому что и бесы тоже веруют, но не могут они в Царствие Небесное войти, будучи злыми по своей природе. Нам наша жизнь дана, чтобы мы не просто ее проели, пропили, прожили, а чтобы мы все время копили добро. Как Господь говорит: в Бога надо богатеть. Надо постепенно самого себя из скандалиста, раздражительного, блудного, нахального, жадного, еще всякого человека превратить в существо кроткое, спокойное, смиренное, нераздражительное, любовное, уважающее другого человека, уважающее его бесценную свободу. А мы постоянно посягаем на свободу других людей.

Часто слышишь: батюшка, что бы мне такое сделать, чтобы кого-то из своих домашних в церковь притащить? во что бы то ни стало заставить его креститься, насильно, насесть на него. Но если Сам Господь Иисус Христос его не тащит на аркане, то какую ты имеешь наглость так к человеку относиться? Может быть, он не хочет Царствия Небесного. Как ты можешь заставить, если Бог, величайший Бог, всемогущий Бог не нарушает свободу другого человека? А у нас нет, раз я полтора года назад стала ходить в храм, и он должен. У нас своеволие: наш любимый человек в храм не ходит, и мы от этого терпим скорбь, но вместо того, чтобы с этой скорбью смириться, мы начинаем нудить его, приставать, превращать жизнь его в ад, и он в результате еще дальше отвращается. Вместо того чтобы молиться, чтобы Господь его спас, мы, наоборот, все время зудим, зудим, пока мысль о Боге вообще у него муку не вызовет. У нас даже в делах веры и то этот эгоизм проявляется: только бы добиться своего, причем во что бы то ни стало.