Пропуск с красной печатью

– Не майором, а капитаном Разумовским, – поправил Гальский. – Я, собственно, и есть капитан Разумовский. Да, я вас смутно припоминаю, уважаемый. А в чем проблема?

– Нам сообщили, что всех, уехавших на «Скорой», нашли мертвыми… В том числе двух моих парней, очень хороших парней… – Скуластый поедал глазами визави. Майор отметил краем глаза, как сжались его кулаки. – А еще женщина-врач… Человека с документами капитана Разумовского среди убитых не оказалось…

– Ну, конечно же, я вас вспомнил, – заставил себя улыбнуться Гальский, закрывая холодильник. – Вы все неправильно поняли, мне самому досталось от этих бандитов, они напали на «Скорую» – еле ноги унес… – И сделал шаг навстречу скуластому.

Тот нахмурился, явно пребывая в нерешительности. Майор добродушно улыбался. Разве может так улыбаться человек, собравшийся убить? А в следующее мгновение ударил скуластого под селезенку, того согнуло пополам, он с хрипом выпустил воздух. Майор схватил его за шиворот и держал, не давая выпрямить спину. На шум повернулась одна из женщин. Она могла лицезреть лишь голову майора, что-то рассматривавшего на прилавке. Он поднял глаза, улыбнулся покупательнице, и она, смутившись, отвела взор. Обе женщины с покупками направились к кассе. Скуластый находился в шоке. Он подрагивал, не мог перевести дыхание. Гальский приподнял его и снова мощно ударил – кулаком в горло. Хрустнул позвонок, голова ополченца дернулась, откинулась набок, глаза закатились. Удар продуктивный, эффект наступает с первого раза, если все делаешь правильно.

Тем временем женщины расплатились и покинули магазин, стеклянные двери закрылись за ними.

Гальский действовал на грани фола. За холодильником – дверь, приоткрытая сантиметров на десять. Майор сунулся внутрь, обнаружил коридор, изгибающийся непонятно куда, справа еще одна дверь – то ли подсобка, то ли склад. Пригибаясь, он вернулся в зал, схватил за шиворот мертвеца и поволок в проем. Вытащил тело в коридор, пристроил за порогом. Эх, мужик, сгубило тебя предательское чувство справедливости. Нет ее нигде. Он невольно усмехнулся и осторожными шагами вернулся в зал. Подошел с корзиной к кассе, глаза в темных очках уткнулись в телефон – он делал вид, что набирает сообщение. Кассирше его личность была безразлична, она пробила несколько упаковок, большую бутылку минералки, после чего покупатель спокойно направился к выходу. Хорошо, что не прикончил эту дуру – на крыльцо поднимались двое мужчин. Он посторонился, пропуская их, и широким шагом направился к заправочной колонке. Парнишка в комбинезоне уже заправил машину, сунул ему сдачу. Он махнул рукой – возьми себе, и, забравшись в машину, неспешно покатил на трассу…

Группа медленно перемещалась к вражеской столице. Матиани и Тамадзе докладывали: происшествий нет, по курсу Тула. «Гастарбайтеры» Бредун, Кургаш и Романько отстали от них километров на семьдесят и усердно сокращали дистанцию. «Не гоните сильно, – предупредил Гальский, – одни уже добегались».

Он имел в виду лейтенанта Беллу Литвину и снайпера-гранатометчика Трофима Журковича, «косящих» под едущую на заработки украинскую семью. Полчаса назад Белла вышла на связь и сконфуженно доложила: «Первый, у нас ЧП». От долгой езды на солнце перегрелся двигатель, пришлось сделать остановку, открывать капот. Дело происходило в безлюдной местности недалеко от населенного пункта Верхние Угри. Тут же, как по щучьему велению, перед ними остановился экипаж ДПС и стал докапываться – фары грязные, огнетушителя нет, колеса разные. Белла усердно вертела попой, но не помогло. Стали выяснять личности, забрали права, чтобы оформить протокол. Дали тысячу – только оскорбили. Помножили на пять – тоже мало. Инспектора доходчиво объяснили: кризис, а вы – граждане недружественного государства. Обандерили там, понимаешь, всю страну, Россию объявили агрессором, а сами все равно сюда едете, словно вам тут медом намазано… Терпели до последнего, чтобы разъехаться с миром. Стали умножать пять тысяч на два, в этот момент один из инспекторов и выяснил, что права «липовые», а машина с этим номером двигателя уже четыре года числится в угоне в Гомельской области Белоруссии. Инспектора (а их было двое) вытащили стволы, и вопрос о деньгах «благополучно» отпал. Один из них уже тянулся к рации, чтобы вызвать подкрепление. Белла сломала ему лучевую кость, разбила ключицу, а потом добила ребром ладони по горлу. Второй при этом со страху забыл, где у него флажок предохранителя. Журкович сбил его с ног, швырнул в канаву водостока, где и задушил голыми руками. Слава богу, свидетелей не было. Первого инспектора отправили в кювет вслед за вторым, забросали ветками, машину загнали в лес, а сами поехали дальше. Определенности никакой. Инспекторов могут хватиться через десять минут, а могут и до вечера о них не вспомнить. «Надеюсь, трудные времена еще не наступили, Первый?» – выразила надежду Белла. «Трудные времена я вам гарантирую, – процедил Гальский. – Чтобы больше такого не было. Изучите карту, выбирайте другой маршрут».