Прораб Вселенной

Тотчас лунный пейзаж исчез. Картина мгновенно изменилась. Вокруг уже простирался африканский космодром: ракеты нацелились в небо, поодаль башенка управления. Все залито солнцем, оно сверкает на полированных боках ракет, высветлило серый бетон, тянущийся почти до горизонта. Какая-то птичка летает около ближайшей ракеты, садится на бетон, клюет что-то коротким носом. Ольсену хочется ее отогнать.

- Птица, - говорит он машинально.

- Ладно, - отвечает с далекой Земли голос начальника космодрома. Сейчас мы ее прогоним.

Ольсен спохватывается: он не должен отвлекаться на мелочи. Мобилизация всех сил для решения главной задачи - вот что сейчас требуется.

На Земле что-то делают. Птица испуганно срывается с места, описывает круг и исчезает. Ольсен испытывает легкое удовлетворение. Дисциплина в космической службе, как всегда, на высоте.

Австралийский космодром, который просит показать Ольсен, тоже в полном порядке. Длинные, устремленные ввысь тела ракет, синеватый отлив металла. Одна в одну, серийный выпуск, все испытаны в обкатке, на соплах сохранились следы нагара, механизмы тщательно отрегулированы.

Азиатский космодром можно не смотреть. Ольсен только что оттуда. Этот всегда был образцом для других.

Стартовать на Венеру будут с Луны. И корабли, которые осматривает Ольсен, - это не те, что полетят на далекую планету, - это скорее космические катера местного сообщения. На Луну в короткие сроки предстоит забросить огромное количество грузов. Да и пассажирское сообщение развивается с каждым днем. Организация экспедиции "Венера-9" дала дополнительный толчок к расширению хозяйственной деятельности человека на Луне. И потребовались новые линии сообщения между Землей и Луной. А где космический транспорт, там и Ольсен со своей организацией.

Теперь можно посмотреть и на межпланетные грузовозы. Григорян включает равнину "Моря Дождей". Здесь расположен главный лунный космодром. Могучие тела, несравненно более грузные, чем у ракет, стартующих с Земли, заполняют его. В безвоздушном пространстве резче, чем на Земле, обрисовываются контуры кораблей. Сверкающие гроздья, готовые в любой момент упасть в пространство.

Два других лунных космодрома в тени. Ольсен просит включить прожекторы, и те показывают ракеты одну за другой: они похожи на елочные игрушки. Фантастичность картины не устраивает Ольсена. Он любит свет, реальность, четкость. Но к моменту старта космодромы окажутся освещенными. Григорян все хорошо рассчитал.

Грузовые ракеты в общем не внушают опасений. В конце концов тут есть возможность замены.

Напоследок они осматривают самое главной - пассажирский космодром. Они с удовольствием разглядывают четыре корабля, стоящих на каменистом плоскогорье. Большие иллюминаторы, выдвижные ноги, вспомогательные маневровые двигатели, вихревые тормоза. Каждое звено спроектировано заново - ни одна деталь не обойдена вниманием, не оставлена без попытки внести усовершенствование. Полный комфорт: новые кресла-кровати, смягчающие перегрузку, искусственное тяготение, бытовая автоматика, не уступающая лунной. Ничего лучшего Ольсену и его товарищам не приходилось отправлять в космос.

Мановением руки? Ольсен усмехается. Сколько труда, нервов, обыкновенного человеческого пота затрачивается множеством людей, прежде чем становится возможным послать корабль в космос.

Он вспоминает хлопотливые, наполненные тревогами дни.

2

После того как "Эвелина" сообщила результаты голосования, у работников "сухопутного космоса", прямо надо сказать, здорово прибавилось хлопот. Хорошо было Коробову отыскивать вместе с другими участниками Восьмой экспедиции разумные существа на Венере. Возможно, кое-кто из проголосовавших за открытие на Венере постоянной научной станции и за весь этот план контакта с жителями Венеры не задумывался особенно над тем, как его практически осуществить. Он просто сообщил свое мнение "Эвелине" при помощи обыкновенного блок-универсала, которым в наши дни пользуются даже дети, и через два часа с удовольствием услышал, что его мысли совпадают с соображениями подавляющего большинства населения планеты.

Главные заботы свалились на плечи Ольсена. Правда, если бы они миновали его, он, вероятно, чувствовал бы себя не лучше, но это совсем другой вопрос.