Пророчество Асклетариона

«Вот так, брат, – подумал художник, – не было бы счастья, да несчастье помогло… Прав был Доктор Велес, прав… Художник – творец. А если он творец истинный, должен и у смерти просить для себя, то есть своих творений, бессмертия… Чтобы войти в историю, вовсе необязательно поджигать храм. Достаточно создать одно пророческое полотно, верно написав характеры и точно распределив роли – и ты не умрёшь после физической смерти тела. Ты будешь жить, пока люди будут завороженно смотреть на картину, где празднует свою победу непродажная Истина. Такую Правду не купишь и за всё злато мира. Этот урок преподал всем нам ещё тысячу лет назад астролог Асклетарион. Он, восставший Пророк, а не Домициан – смысловой центр картины. От него должен идти свет истины и выстраданной правды художника. Как назидание всем будущим царям и подданным. Правда жизни старого астролога оказалась дороже императорского злата. Дороже даже самой жизни. Вот он – путь в будущее, дорога к памяти потомков. Сказать им то, о чём они забыли в погоне за иллюзорным счастьем в виде престижной машины, загородной виллы, высокой должности… Всего этого с собой в могилу не утащишь. Есть что-то значимее и выше, чем купленная должность, которая сулит удовольствия и блага… Прав, прав, старина Велес: самая высокая должность на земле – просто быть человеком. Всегда оставаться Человеком. Именно такая должность была у астролога Асклетариона. И я чувствую – чув-ству-ю каждой клеточкой своего живого организма! – внутреннее, духовное родство с этим восставшим против лжи тирана Пророком!».

… Дождь кончился только к четырём утра. Звездочёт шагал прямо по лужам, голосуя каждой машине, таким редким в этот предрассветный час. Теперь он знал, КТО должен быть центральной фигурой его композиции. Это, конечно же, не Домициан. Он – не та фигура, чтобы картина задышала Правдой. Любой тиран – это только маска правды… А маска правды – это ложь. Асклетарион, восставший пророк со своей правдой, которую не продал за золото императора Рима и поплатился жизнью за Истину – вот кто должен стоять в центре всей композиции. Это теперь – и его Правда. И без неё, как бы талантливо, с фотографической точностью не выводила рука исторические фигуры, всё будет красивой ложью, не более того. Пусть его правда порой будет горька, даже с запахом дыма погребального костра, но без неё нет истинности жизни. Без этой правды нет ни художника, ни художественности. Без неё жизнь – это только иллюзия жизни. Как у Домициана жизнь превратится в вечное стремление к самообману и обману своего окружения. Ни ещё никому не удавалось обмануть свою Судьбу.

* * *

Наконец водитель одной из машин, скромной старенькой «шестёрки», заметив голосующую фигуру на обочине, затормозила у самых ног Нелидова.

– Тебе куда, босой автостопщик? – весело спросил разбитного вида шофёр, глядя на ноги Максима. – Ботинки пропил, что ли?

Максим вымученно улыбнулся:

– Купил, дурак, по дешёвке на распродаже туфли, а они ноги до крови натёрли… Пришлось расстаться с дешёвкой.

– Так озябли, босые ноги-то, наверное?

– Это пустяк, – пожал плечами Звездочёт. – Главное, дорогу хорошо чувствуешь. Каждую трещинку, ямку, неровность на пути к цели…

Водитель «шестёрки» засмеялся:

– Чего-чего, а трещин и выбоин на наших дорогах хватает… Резина за сезон в хлам снашивается, а тут – живые ноги…

– Всё живое лучше искусственного. Живое боль чувствует.

Шофёр только хмыкнул в ответ и, ещё раз взглянув на сбитые ноги странного автостопщика, махнул рукой:

– Ладно, садись, браток! Куда тебе?

– Вперёд, брат. Теперь только вперёд.

Мужик включил передачу и весело подмигнул Максиму:

– Значит, нам по пути, дружище!

г. Курчатов

Курская обл.