Пророчество Богов (СИ)

   Триам аккуратно ощупала затылок, вытащила из спутанных волос сухие листья и веточки, а затем выдала неутешительный вердикт:

   - Вставать нельзя, напрягаться нельзя, вообще ничего нельзя, кроме как - лежать и отдыхать.

   - Но мне надо... - начала Адея пытаясь, сесть в кровати.

   - Не надо, - перебила Триам и, нажав на плечи, уложила её обратно.

   - Я должна...

   - Не должна.

   Ситуация с укладыванием повторилась, но теперь гномка приложила немного больше силы.

   - Меня скоро найдут, - предупредила Адея, морщась от боли в висках.

   Наверняка отец уже знает о записке оставленной матери. И уж точно он не станет терять время, а сразу примется за розыск дочери. Опять разошлёт ориентировки, а пока будет ждать хоть какого-то ответа, попытается определить местонахождение Адеи с помощью энергоёмкого заклинания поиска. Требуется много физических, магических и моральных сил, чтобы раскинуть над картой мира сеть поиска и найти определённого человека. Среднестатистическому магу после проведения ритуала требуется пара дней отдыха для полного восстановления организма, Архимагу же грозит сильнейшая мигрень в редких случаях сопровождаемая обильным выпадением волос. Интуиция подсказывала Адее, что отца не остановит ни намечающаяся залысина, ни запрет Короля покидать Таализ. Не успела она об этом подумать, как...

   - Кто это? - усмехнулась Триам и поперхнулась воздухом, заметив хмурого грузного мужчину, восседающего на поскрипывающем табурете в углу комнатушки. Адея его тоже заметила и раздосадовано помянула Мортема. Что-то часто за последние несколько дней она к нему взывает... Не к добру это, не к добру.

   - Аделайя Маркус Грильо! - взревел ректор Академии Магии, поднимаясь с насиженного места, но встать в полный рост ему не позволил низкий потолок. - Что ты себе дозволяешь?

   Адея поморщилась и отвернулась в противоположную от родителя сторону. Она понятия не имела, как объясняться, но правду говорить даже не собиралась. Хватит, наговорилась уже. Попыталась в чем-то убедить всевидящую и всезнающую Богиню Любви. Это же смех! Она и без всяких наглядных выступлений всё знает. Так нет, связала клятвой и теперь ждёт представления, сидя в первом ряду.

   Краем уха, слушая недовольные возгласы отца, Адея рассматривала мутным взглядом небольшое помещение и улыбалась. Вся обстановка казалась кукольной и такой милой. А занавески на окне едва не спровоцировали приступ истерического хохота. Зачем они здесь, если тут никогда не бывает солнечного света? Пара кресел с плюшевой обивкой и между ними совсем маленький столик, покрытый ярко-красной тряпицей с причудливой вышивкой, назвать скатертью этот кусок материала язык не поворачивался. А вот книжный шкаф, который Адея увидела в соседней комнате, явно выбивался из общей картины.

   Заметив свою сумку рядом с кроватью, Аделайя шумно выдохнула. Честно признаться не увидь она своих вещей, то и не вспомнила бы.

   - Я с кем разговариваю? - краснея, пробасил родитель.

   Таким разъярённым Адея его ещё ни разу не видела, но и чувства вины почему-то не испытывала. Может, из-за головной боли, которая притупляла все остальные чувства или по какой другой причине, но по большому счёту Аделайе было всё равно. А ведь так нельзя. Отец волнуется, переживает, боится... Хотя и ее страшит потерять кого-то из тех, кто ей дорог. Значит они на равных.

   Скосив глаза на грудь, Адея удостоверилась, что телепортационный кристалл всё ещё под рубашкой и только после этого решилась опустить ноги на пол.

   - Куда же ты, болезная?

   Триам, которая до этого прикидывалась ещё одним атрибутом мебели, шустро оказалась тут-как-тут и удержала от падения.

   Адея мягко, но настойчиво отодвинула заботливые руки и, полуобернувшись, обратилась к отцу:

   - Ты веришь в меня?

   - Что за глупый вопрос? - явно напрягся отец. - Конечно, верю!

   - Вот и чудно, - облегчённо выдохнула Аделайя. Секунду времени она отвела себе на то, чтобы собраться и, наконец, сделать контрольный рывок. Схватив лямку сумки, она прикоснулась к кристаллу. На что надеялась, ведь заряда почти нет...

   - Покой мне только снится, - сквозь слёзы пробормотала она, растворяясь в пространстве.

   Последнее, что Адея услышала, был гневный голос отца, выкрикивающий её имя...

***

   Крик боли и хруст сломанных костей - эти звуки в последние несколько дней не переставая, доносились из камер, где наследник трона пытался кому-то что-то доказать. Точнее, таким способом он убеждал себя, что встреча с магичкой никак не повлияла на него: что он всё тот же жестокий, бесчеловечный убийца, которому чуждо понятие милосердие.

   Оставляя после своих допросов не людей, а человеческие мешки с костями, Лирен всё равно никак не мог успокоиться. Чувство непонятной тревоги мучило сутки напролет. Забыть он мог только во сне и то лишь под утро: пара-тройка часов, а потом дела государственной важности, решения которых от него требовал Правитель. А в свободное от работы время: темница, кровь, чужая боль.