Пророчество. Часть четвертая

- Караван купцов, скажем, из Лурда, вчера вечером попал в засаду по дороге в Спаттар. Недалеко от Эрзрума… Выжило всего два человека… И, добравшись до Вашего двора, господин, попросили Вашей помощи… Вы, как сердобольный правитель, не смогли отказать обездоленным и решили выкорчевать из Эрзрумского леса эту шваль раз и навсегда…

- Ты это только что придумал? - прищурился король.

- Ну, да… А что такого?

- Молодец… Мой покойный брат не ошибся, назначив тебя на место министра… Мрайк! Как звали того барончика, который свернул шею на охоте три недели назад?

- Де Глиссом, Ваше Величество…

- Отлично… Будьте любезны, подготовьте бумаги на передачу его земель господину Беонду де Грашшу де Глиссому… И побыстрее… Не стоит благодарности, мой друг… Кстати, все, кроме Шириана, могут быть свободны… Мы тут пока подумаем над планом победоносного наступления…

Глава 55. Маша.

Идти по лесу, и часами смотреть на мясистый затылок Кормухина было совершенно невыносимо. Иногда я ловила себя на мысли, что с удовольствием рубанула бы по его шейке мечом и отфутболила бы отрубленную голову куда-нибудь подальше в кусты. И автомат Кузьмы, как обычно, идущего сзади, вряд ли бы меня испугал: уйти в джуше, шаг вперед и один взмах клинка… Потом поворот, смещение с линии возможного выстрела влево с броском ножа в глаз Кузьме, потом удар по рукам с оружием и добивающий куда заблагорассудится… И двумя ублюдками на Земле, то есть в Веере миров станет меньше… Однако мысль о том, что Самирчик уже, скорее всего, находится в руках его людей, меня все-таки останавливала. Но с трудом…

Представляю, каково было Олегу - сначала потерять меня, потом - сына, и все это из-за моих дурацких закидонов! Блин, как мне было стыдно! Я бы отдала все, чтобы вернуться в тот день, когда я заявила Деду, что возвращаюсь на Землю! И не произнести этих слов. Но с машиной времени даже у Эола с Манышем было туго… Поэтому приходилось искать взгляды мужа, виновато улыбаться и ждать хотя бы одного теплого прикосновения… Или намека на то, что он меня простит. Хоть когда-нибудь. Увы, пока не дождалась - Коренев пер по Глазу Ночи бука букой, оживляясь только в моменты, когда на нас бросалась местная живность, и появлялась возможность выместить свою злость на несчастных 'корягах' или 'котах'. В такие моменты обычно расчетливый и холодный, как лед, супруг превращался в облитый сиянием клинков смерч, сметающий все на своем пути. Там, где можно было обойтись одним ударом, он наносил три-четыре. Превращая напавшую на кого-нибудь из нас тварь в кровавый фарш. Иногда траектории движения его мечей проходили в опасной близости от Кормушки, и я чувствовала степень выжигающей его изнутри ненависти - каждый раз он с трудом останавливал стремящееся к цели оружие, или менял траекторию его движения…

Вечерами, после ужина, если не выпадала его очередь караулить лагерь, Коренев подолгу лежал на спине с открытыми глазами и смотрел куда-то сквозь палатку, часто засыпая перед самым рассветом. Разговорить его не получалось - на все мои вопросы он отвечал кивками, а на прикосновения не реагировал вообще: мне иногда казалось, что я для него перестала существовать вообще. И как жена, и как женщина, и как человек… Первые дни я бесилась - мне казалось, что после освобождения из кормушкинских лап в нашей жизни снова все наладится, он будет таким же предупредительным и нежным, а пережитое - тихо канет в небытие. Потом меня поглотила апатия, а после заявления Кормухина о том, что у него в лапах мой сын - я вообще перестала что-либо соображать. Шла, как машина. Билась, как машина. По ночам спала, как убитая. До сегодняшнего дня…