Пророчество для ангела

Пока кот трепал языком, я уныло рассматривала то, во что превратилась моя одежда. Сказать, что она превратилась в лохмотья, это все равно, что сделать ей милый комплемент. А если добавить к тому еще и мой общий вид, когда даже с волос сыпалась засохшая грязь и тина, то котик, безусловно был полностью прав. В таком виде из лесу мне лучше было не выходить.

Пришлось сесть на землю, сосредоточиться и попытаться наколдовать себе более или менее приличный морок.

Через пять минут активного пыхтенья, я явила миру себя. Кот отбивался и орал, что со мной он пойдет только если его пристрелят из жалости, но я его не слушала, а зажала под мышкой и понесла. Морок, конечно, был оригинальным: я просто решила дополнить картину порядочной ведьмы тем, что выдала моя дырявая память. Так что я вышагивала в темном балахоне с большой конической шляпой, имея во рту два выпирающих наружу клыка, один вверх, а другой вниз и косящими друг на друга разноцветными глазами. Улыбка, видимо, вышла умопомрачительная, так как кот все никак не хотел успокаиваться. Кстати ему внешность я тоже сменила, так что теперь он был черным вороном, который орал ругательства у меня под мышкой.

— Обормот, ты есть хочешь?

— Хочу, — на секунду заткнулся мои серый истерикан.

— Тогда будь добр помолчать, — прошипела я сквозь зубы, улыбаясь проезжавшему мимо крестьянину на тележке, мужик, впечатленный моим оскалом, попытался кнутом перевести свою старую клячу в галоп, но та возмущенно лягнула задними ногами, попала по телеге, та подпрыгнула, и мужик улетел в канаву, откуда послышалась художественная ругань и призывание на почему-то мою голову всех небесных кар. Мы с котом и лошадью склонились над краем канавы и обозрели несчастного, лежащего в глубокой луже, и грозящего кулаком далекому небу. Я предложила помощь, но меня очень далеко послали, и я обиженно ушла, выслушивая ехидные замечания кота о моей сногсшибающей внешности.

Вскоре впереди показался первый домик, и я решила остановиться в нем, так как все тело болело и чесалось, да и спать очень хотелось. На болоте выспаться было не реально: слишком слякотно и холодно, правда Обормот всегда грел мне правый бок, но один бок, это еще не все, так что не простудилась я до сих пор только при помощи заклинании.

Я постучалась в дверь. Нам открыла полная женщина лет сорока, вытирая руки, вымазанные в муке и варенье о белый передник. От нее так и несло теплом, уютом и вкусными горячими пирожками. Ворон на плече жалобно мяукнул, а я, стараясь не показывать клыков, попросила ночлега.

— Так проходите, чего стоите на пороге, почему бы и не поселить вас на сеновале. — Приветливо кивнула она.

— Я заплачу.

Женщина тут же радостно заулыбалась, схватила меня за руку и втащила внутрь.

Следующие два часа я провела в раю.

Мне налили полную бадью горячей воды, где я отмокала около получаса, радостно булькая и откровенно наслаждаясь. Морок я сняла, после чего приобрела полное расположение хозяйки. Она, охая и ахая скребла мое тело и поливала ведрами с чистою водой. Грязь довольно долго лилась на пол, но и она вскоре кончилась. После чего я вымыла свои короткие волосы, и наконец вся чистая и розовая, одетая в старое платье хозяйки (которое мне было сильно велико, зато чистое и пахнущее цветами), села за стол, под которым уже окопался серый мокрый Обормот (я его потом все же сунула в бадью, он геройски отбивался, но я была неумолима, так что он теперь тоже пах ландышами), блаженствуя над крынкой со сметаной.

— Вы дальше в город поедете, — поинтересовалась хозяйка.

— Да, только отдохну дня два у вас, да найду приличную одежду.

Женщина покивала и взглянула в окно, видимо высматривая возвращающегося мужа. У края стола показалась серая лапка и, нащупав колбасу, утянула под стол кусочек. Я прислушалась к довольному чавканью.

— Не расскажите, что в мире творится, а то к нам из-за леса новости довольно редко приходят, мы почти ничего не знаем. — Снова обернулась ко мне женщина.

— Да, я и сама не то что бы… Понимаете, я не так давно очнулась в лесу, не помня даже своего имени… Дальше я рассказала ей свою небольшую историю, упустив только то, что кот говорящий, да и про волков решила не рассказывать. Марта, так звали хозяйку, охала и ахала, подливая мне молока и не замечая, как опасно пустеет тарелка с колбасой. Когда мохнатая лапа в очередной раз ничего на ней не нащупала, то недовольно убралась обратно под стол, а вскоре испод него вылез очень толстый кот, жалобно мяукнул, и тяжело рухнул на бок, тяжело дыша от сильного переедания.

Пока Марта удивлялась пропаже колбасы, пришлось срочно утаскивать воришку в комнату, надрываясь под грузом обжоры.

— Как ты мог, — Патетически воззвала я к его совести, брякнув кота на кровать. Кот громко захрапел, он наконец-то был счастлив. Я вздохнула, залезла рядом с ним под одеяла и умиротворенно заснула, по привычке устраивая кота под правым боком. Храп сменился мурчанием и уже сквозь сон я услышала, как хозяйка приветствует вернувшегося из города мужа.