Пророчество для Зэ

– Да, голову на стройке пробил, видно, напоролся в темноте на что-то. Крови много потерял. Подростки играли недалеко в «Гарри Поттера», нашли. Вовремя. Ехать пора, а он уже дважды с носилок соскакивал, какую-то книгу потерял. Рвётся искать…

– Книгу? – Зэ в мгновенье ока оказался у носилок.

– Вы курьер?! Я здесь с Таней. Где книга?!

Взгляд раненого сосредоточился, зрачки расширились. Лицо скривилось от боли, и он выдохнул:

– Маркиза. Ищите Маркизу…

– Какую маркизу?!

– Маркизу… Алло…, – курьер не договорил и потерял сознание. Носилки наконец-то встали на ролики и поехали внутрь кареты скорой помощи. Шофёр выбросил окурок, понимающе кивнул Зэ и отправился заводить машину.

Проводив Таню до подъезда, Зэ добрался до дома и упал на диван, что делал крайне редко. Из известных ему методик релаксации он предпочитал собственную, состоявшую в наблюдении за пауком. Паука звали Кеша, он жил на кухне, личное пространство хозяина квартиры не затрагивал. Зэ наблюдал за пауком, Кеша наблюдал за хозяином. Период взаимного созерцания мог доходить до нескольких часов. Зэ наслаждался покоем, гармоничностью рисунка паутины и видом жирного паука. Через какое-то время приходило умиротворение. Зная, что хозяин не любит суеты, Кеша избегал перемещений в то время, когда Зэ смотрел на него. В награду он получал прихлопнутую муху или бесполезного мотылька.

В своем произведении «Искушения Святого Антония» Иероним Босх, перечисляя все возможные удовольствия, забыл одно из приятнейших – построение логических цепочек. Человек, практикующий дедукцию, в минуты размышлений обзаводится таким количеством гормонов счастья, сколько не всегда можно получить на свидании с любимой.

«Каракули краской на скульптуре из разряда подросткового баловства переходили в категорию улики. Сложно было предположить, чтобы надпись «Маркиза А» на груди девочки не имела отношения к «Маркизе Алло», упомянутой курьером при ответе на вопрос: «Где книга?» Книга действительно была, она сейчас у «Маркизы Алло». Почему у неё такое странное прозвище? Потому, что она постоянно в разговоре часто употребляет слово «алло!»? Или, отвечая на звонок, произносит «алло!» каким-нибудь особым образом? Курьеру пробили голову, чтобы завладеть раритетом. Кто знал о месте и времени встречи? Благодетель, курьер, он и Татьяна. Курьер, кстати, мог рассказать и прежнему хозяину книги, который, получив деньги, мог попробовать вернуть книгу обратно. А кто сделал надпись на скульптурной группе? Курьер, который пришел раньше и от нечего делать упражнялся в каллиграфии? Преступник? Ему-то зачем? Кто-то третий? А если это была не краска, а кровь? Тогда раненый курьер, лишившись книги, пытался донести до нас имя похитителя. Хорошо… А что означают четыре цифры? Курьер знал, что мы придем к девяти. Как ещё он мог сообщить о несчастье? Посланием, написанным кровью…»

Зэ передернуло от хода собственных мыслей. Он позвонил Татьяне.

– Привет, надеюсь, не спишь? Ты босоножку вымыла? Какую, какую? Которую испачкала в луже красного цвета! Да. Чем мыла? Мылом и теплой водой? Как нет? Уайт-спиритом? Это была краска? Точно краска? Пахла краской? Уверена? Мылом не отмывалась, говоришь? Пришлось растворителем. Да-да, понимаю, то есть точно не кровь. Сто пудов, краска. Понял. Масляная краска. Спокойной ночи!

Зэ положил трубку: «Цепь событий начинается и рвётся, начинается и не завершается. Курьер принес банку с краской, чтобы сделать надпись? Тогда получается, что он знал, что на него будет покушение, и знал, кто это сделает. Если знал, почему не избежал нападения? Почему не перенес встречу? Мог и не приходить – остался бы цел и манускрипта не лишился. А второе имя, написанное на лбу у мальчика, – «Саша», – это имя исполнителя? В скульптурной композиции маркиза держит книгу сказок на коленях, а он заглядывает через плечо. Если надпись сделал курьер, то он здорово рисковал. Нападавший мог увидеть надписи, мог найти банку с краской и наступить в лужу. А если бы увидел, то смазать свежие надписи не представило бы труда. Поговорить бы с курьером…».

А с другой стороны, они с Татьяной в первой строчке подозреваемых, если будет официальное расследование. По версии властей, они шли к курьеру на встречу за книгой. Стукнули его камнем по голове, книгу отобрали, а для отвода глаз сделали надписи. Вон и краской перепачкались: у Зэ палец на руке, у Татьяны – босоножка. Господи, хорошо, что не стал брать с собой молоток, а то бы случайным свидетелям было что рассказать у следователя…

Засветился экран телефона. «Это ещё кто?», – подумал Зэ, сдвигая кружок на зеленое поле.

– Зэ, привет!

«Все-таки противный этот Валерьян», – мелькнуло в голове у Зэ. Однокурсника из соседней группы не узнать было невозможно. Бесцеремонность Валерьяна доходила до крайности. В напористости он не уступал сползающему в долину леднику, который в соответствии с железным геологическим законом подминал под себя все мягкое и корёжил всё твердое.