Пророчество Двух Лун

Гальен задумался. Грохот повторился, более тихий. Шум и подземная вибрация распространялись из эпицентра, захватывая все более широкие области, и наконец под ногами у Гальена камень чуть вздрогнул.

Конь шарахнулся, и Гальен с трудом удержался в седле.

– Интересно, – сквозь зубы выговорил Гальен, – часто ли у них такое случается?

– Если бы часто, они вообще не смогли бы тут жить, – высказался другой солдат.

Гальен покачал головой.

– Жуткое местечко, ребята! Не знаю, как вы, а я здорово напуган.

Они сгрудились вокруг своего командира.

– Что будем делать? – раздался вопрос из задних рядов.

– Подъедем поближе, – решил Гальен. – Нам нужно как раз в ту сторону, иначе мы не выполним задание.

– Можете меня повесить, но я туда не поеду, – донесся хрипловатый голос. Это говорил старый служака, который служил у Ларренса третью кампанию (довольно редкий случай, если учесть, как мало Ларренс склонен был щадить своих людей).

Гальен посмотрел на солдата, которого считал опорой своего десятка.

– Разумеется, я не стану вешать… – начал он и тотчас почувствовал себя страшно глупо. – Объясни, что ты имеешь в виду.

Солдат безрадостно захохотал, широко разевая пасть.

– Неужто я непонятно выразился? Не поеду я туда, вот что я сказал. И никто не поедет. – Он перестал хохотать, обвел прочих взглядом. – Правда ведь, братцы? Там земля трясется, камни падают с небес – человеку в таком месте делать нечего. Нас попросту прибьет. И провианта не добудем, и сами не вернемся. Вы как хотите, а я поворачиваю коня.

Отдаленный грохот прозвучал вновь, словно поддерживая говорящего.

– Стой! – быстро сказал Гальен, видя, что на остальных произвели впечатление слова старого солдата. – Погодите, ребята. Провиант-то нам добыть надо, так? Иначе будут неприятности. И не только у нас. Другим охота есть… Солдат не может голодать, голодный солдат превращается в мародера.

– Сразу видать, что ты ученый, – сказал старый служака. – Нам ведь тебя в начальники потому и дали, что ты ученый.

– Не стану спорить. – Гальен попытался говорить решительно. – Я не многое знаю о солдатской службе, зато умею читать и считать.

– Вот и считай: что с нами будет, если нас всех прихлопнет, – фыркнул смутьян из задних рядов.

Старый служака поддержал его:

– Тут семи пядей во лбу быть не надо. Лучше уж получить взыскание по службе.

– Да при чем тут взыскание! – закричал Гальен, теряя терпение. – Я говорю, что армия начнет голодать и примется мародерствовать.

– А командиры на что? – деланно удивился старый солдат. – Будут сдерживать… э… естественные позывы солдат спереть пару куриц.

– Естественные позывы сдержать невозможно, – сказал Гальен. – Уж сколько раз я пробовал заставить тебя не пердеть!

Это подействовало: старый служака засмеялся, на сей раз от души.

Гальен посмотрел на него добрым взором: он испытывал благодарность к этому человеку за то, что тот позволил себя насмешить и перешел в лагерь союзников сержанта.

– У тебя есть предложения? – спросил его Гальен.

– Возьмем провиант в другом месте, – ответил он, потянув своего коня за повод. – Здесь поблизости находится шахтерский поселок. У них наверняка что-нибудь сыщется и для нас. Покажем им документы, объясним ситуацию… Они поймут. Они ведь тоже люди.

И отряд двинулся в противоположном направлении.

* * *

Поселок протянулся как продолжение дороги, проложенной в горах. Вдоль единственной улицы стояли, забравшись на скалы, длинные дома. Они были выстроены уступами: их архитектура полностью подчинялась естественной линии скалы.

Колодец находился прямо посреди дороги. Отгороженный небольшим валом из белых камней, он отчетливо выделялся впереди.

Гальен остановил возле него коня, спешился, заглянул в отверстие – и у него закружилась голова: до воды было огромное расстояние. Камень летел бы больше минуты, прежде чем бросивший его услышал бы всплеск.

– Здесь, наверное, нет поблизости источников, – пробормотал Гальен. Его почему-то устрашало трудолюбие местных жителей. От людей, способных пробить в скале такой колодец, можно ожидать чего угодно.

Улица была безлюдна: вероятно, все находились на работах. Только раз прошла женщина, но она показалась лишь в отдалении и быстро скрылась в одном из домов.

Гальен двинулся по улице, отряд – за ним. Гальен смотрел налево, направо, и его охватывала тягостная скука. Как можно жить в подобном месте? Ни зелени, ни прохладных садов, ни ручьев… ничего. Только серые скалы и серые стены.

Он попытался представить себе, что обречен остаться здесь навсегда. Каждое утро видеть унылое однообразие поселка, каждое утро отправляться на работу в шахты, а потом возвращаться сюда – и так до самой смерти. Его пробрала дрожь. Тысячу раз лучше умереть молодым, свернуть себе шею, упав с лошади, истечь кровью в глупой дуэли, как бедная Софена, или утонуть в болотах, как незадачливый Эгрей… Или погибнуть в бою, как, возможно, предстоит Гальену с Аббаной.