Пророчество Двух Лун

А заодно – перевесить в другое место семейный щит герцогов Ларра. Пока он нависает над хозяйским креслом за праздничным столом, госпоже Танет постоянно будет казаться, что он вот-вот обрушится ей на голову.

Ибор тоже была теперь постоянно занята – ведь она невеста самого знатного человека в королевстве, если не считать принца. Тем более что мать шепнула ей: «Возможно, скоро все изменится еще больше… Кто знает – может быть, скоро ты станешь королевой…»

Ибор не испытывала особенных восторгов по этому поводу. Быть королевой, насколько она себе это представляла по легендам и сказкам, – довольно хлопотное занятие. Но сама мысль о том, чтобы покинуть небогатое северное герцогство, перебраться в Вейенто, а то и в столицу, несказанно радовала девушку.

Она думала о том, что купит для себя вещи, о которых мечтала с детства и которые никогда не смела попросить у истерзанной скупостью матери. О лошадях, о платьях, о том, чтобы устроить в спальне маленький фонтан и засыпать под журчание воды. Все это она выпросит у мужа после первой брачной ночи. Он будет обязан заплатить ей за кровь, которую она прольет ради него, – таков обычай. Ни в королевстве, ни в герцогстве невеста, потерявшая девственность до свадьбы, не считалась опозоренной – лишь бы не была беременна от кого-то другого; однако за первую кровь жених платил только девственнице. Иногда Адальберга, желая позлить сестру, утверждала, что та отказывала ухажерам исключительно из шкурных соображений: «Хочешь выклянчить у будущего мужа побольше», – нашептывала она сестре.

Сейчас ее слова, похоже, сбылись.

– Ты представляешь себе, сколько всего он мне подарит! – мечтала Ибор. – Все-таки я была права, а ты растратила свой дар на пустяки…

– По крайней мере, я получила удовольствие, – отрезала Адальберга.

Но она была несчастна и не могла этого скрыть. До нее вдруг никому не стало дела, все были заняты своим надвигающимся благополучием.

Наконец за Ибор прибыли от Вейенто. Небольшая, но солидная свита: десять солдат во главе с исключительно вежливым и преданным сержантом, пожилая упитанная служанка для молодой госпожи и кастелян с унылым носом и неподкупным взором.

Кастелян и обратился к хозяйке замка, которая выпорхнула навстречу посланцам будущего зятя с прыткостью юной девы.

– Мой господин выражает вам глубочайшее соболезнование, сударыня, по случаю утраты вами доблестного супруга, – проговорил кастелян, опуская голову в неловком поклоне. – Прошу меня извинить – больная спина, иначе я поклонился бы вам гораздо ниже. Вы заслуживаете всяческого преклонения, госпожа Танет, и мой господин также утверждает это. Вместе с тем он выражает свое понимание причин, по которым вы не можете сопровождать его в столицу для совершения бракосочетания вашей возлюбленной дочери.

Танет раскрыла рот и застыла на месте.

– Что?.. – вырвалось у нее. Со стороны могло показаться, будто она поперхнулась и тщетно пытается откашляться.

– Именно так, – подтвердил кастелян. – Разумеется, он ценит ваше стремление забыть о собственном горе и почтить своим присутствием свадьбу. Разумеется, он понимает и другое: устраивать пышную церемонию сейчас было бы невежливым по отношению к вашему горю. Поэтому он принял наилучшее решение, а именно: вы остаетесь в Ларра вместе с младшей дочерью, прелестной госпожой Адальбергой, дабы она скрасила для вас печальные годы вашего вдовства; между тем как госпожа Ибор – так сказать, отрезанный ломоть, если мне будет дозволено употребить столь простонародное выражение, – отправится вместе с женихом в столицу. Там произойдет их свадьба. Союз вашей дочери и моего господина скрепит сама королева, ее величество, царственная кузина герцога Вейенто.

Из всего этого мутного словесного потока госпожа Танет наконец выловила главное: Вейенто желает, чтобы она осталась в Ларра. Вдовство – удобный предлог. Она обязана отбыть срок траура, не показываясь при королевском дворе.

Танет скрипнула зубами. Она отсидит за замковыми стенами столько, сколько потребуется. Год, два. Но потом – потом она вырвется на волю и заявит о своих правах. И горе Вейенто, если он посмеет отказать теще! Горе Ибор, если она забудет о собственной матери!

– Хорошо, – с трудом выдавила из себя Танет, проглотив комок, застрявший в горле. – Разумеется. Это наилучшее решение. Я чрезвычайно благодарна господину Вейенто за его заботу и понимание.

Она метнула в кастеляна злобный взгляд, но тот был человеком весьма догадливым: одно только то, что Танет назвала его сиятельство просто-напросто господином Вейенто, говорило уже о многом.

– Рад, что мы нашли общий язык, – сказал кастелян невозмутимо. – Прошу сейчас передать мне вашу дочь, дабы я мог отвезти ее к будущему супругу. Вот эта госпожа, – он, не оборачиваясь, указал на служанку, – проследит за ее поведением, так что ваше материнское сердце может быть совершенно спокойным. Никакая опасность не грозит госпоже Ибор, и брачный дар она получит в свой срок.

Танет, не отвечая, удалилась в свои покои.