Пророчество. Книга бессмертия

Запертый в четырех стенах он будто медленно угасал, его раздражали звуки, доносящиеся снаружи, его положение, в котором находится и наконец, он сам себе опротивел. Но в глубине души зародилось счастье, потому что он искренно верил, Арния действительно жива, и эта мысль не давала превратиться в живого мертвеца. Время будто замедлилось, дни казались десятилетиями. Драгомир выглядел именно так, старик, но им он стал уже давно, познав в себе все человеческие чувства, все страдания он испытал, и что же более. И все эти дни он не ел и не пил, отчего стал похож на скелет обтянутый кожей, которая стала бледнее, чем обычно, седые локоны паутиной ложились на его угловатые плечи. Иногда он смотрел на свою руку, будто она не его. Все зеркала в доме были тщательно занавешены, больше не показывали угнетающую правду. Находясь в мире бесконечности размышлений, в собственном склепе, он мог бы вечно убивать себя иллюзиями или жить, убивая себя вечностью, не двигаясь и не совершая поступков. Пока однажды, старик услышал тихий стук в дверь. Вставши с кровати, он подошел к лестнице, сил в нем почти не осталось. Затем бесшумно ступает на одну ступень, затем преодолевает следующую. Слышит то, что уже не мечтал воспринять своими чувствами.

– Здравствуйте, мадам Фламинг. – радостно произнесла Арния.

Старушка, поправив шляпку, пристально вглядывалась в девушку, узнав ее, обрадовалась.

– Арния, девочка, это ты? Какое счастье что ты навестила меня. – сказала мадам. – Но боюсь я не смогу тебя впустить, у меня сегодня жуткий беспорядок.

– Мне нужно с вами поговорить. Точнее, я хотела бы задать один вопрос.

– Да-да, конечно, я слушаю.

– Драгомир жив?

Сердце Драгомира сжалось, готово было остановиться раз и навсегда. Силы покидали его, и он, облокотившись на поручень лестницы, пожелал издать крик, ответить на этот глупый вопрос, но не смог, потому что вспомнил каков он, и решение принятое им.

Мадам Фламинг не ответила, из ее глаз потекли крохотные капельки слез, будто осколки стекла.

– Вы мертвы, вы должны знать. – укоризненно и несдержанно проговорила Арния.

– Его нет, такого как в твоих воспоминаниях, его больше нет. – еле слышно ответила старушка. – Более я ничего не могу сказать. Прости меня.

– Почему вы скрываете правду? – печально вымолвила девушка.

Старушка мысленно ответила и на этот вопрос, но закрыла пред нею дверь. Когда голос Арнии угас, она обратилась к подслушивающему Драгомиру.

– Отныне ты можешь отплывать.

– Вы не ответили ей. Так ответьте мне.

– А, мой мальчик, ты хитрец, желал, чтобы я пошла против тебя, сказала ей, что ты здесь. Но этого не будет, потому что я полностью согласна с твоим решением.

– Вы уже дважды пытаетесь разлучить нас. Но зачем? Для чего призраку помогать Смерти.

– Ты не вправе осуждать меня. Арния всегда слушает лишь свое сердце.

– Но мое сердце вот-вот остановится! – сказал Драгомир, и вернулся в комнату готовиться к отплытию.

В тот день дождь пролился на землю, многими месяцами не переставая изливаться, будто сами небеса скорбели, созерцая печаль тех, коим никогда не быть вместе. Должно быть, их мысли теперь стали едины, ведь под всей тяжестью осадков угасающих и вновь воспламеняющихся чувств, они медленно, но верно умирали, в мире снедаемой войной. И свет покинул тех, кто не в силах был его принять.

Как и пророчила мадам Фламинг, Драгомир вскоре собрав несколько своих вещей, окутавшись в рясу странника, дабы скрыть свой старческий лик, отправился на корабле в недолгое, но опасное плавание. Но перед тем старушка преподнесла ему последний подарок, то был черный меч, позаимствованный ею у стражника принца. Меч по-прежнему обжигал, прикоснуться к лезвию было невозможно, лишь призрачные руки старушки оставались невредимы. Старец взял меч, как память о прошлом, понимая, что вряд ли отныне он ему пригодится.

Люди в панике бежали из города, потому что та неведомая и ужасная сила надвигалась на всю Варнарию. Прибывший корабль “Нимфа”, был последней надеждой на спасение, потому возле причала собралось множеству народу, ожидая своей очереди к погрузке. Неудовлетворенные той участью они возмущались, но удостоится чести взойти на борт удалось не каждому, а только женщинам, детям и старикам, оные оказались в числе спасенных. И Драгомир также был принят на борт, которого отныне называли Старец, за его вид странника и седину. Многие думали, что ему более ста лет, но если бы им посчастливилось узнать правду, то не поверили бы, даже если ту правду произнес сам король. С помощью моряков ему помогли взобраться на судно, словно сохраняли реликвию, артефакт минувших дней. А мадам Фламинг с того времени навсегда исчезла, миссия ее исполнилась, а лавка ее пустеет и по сей день.