Пророчество Корана

— Целую вечность, если потребуется. Я не поменяю нашу любовь на пустяки. Буду ждать тебя, и хотя из-за наших верований нас не одобрят те, кого мы любим, я приготовила пропуск на твой приезд, вера не будет препятствием. Тебе не понадобится участие Ортегильи, потому что моя бабушка Фатима достала для тебя особую охранную грамоту, аман, чтобы ты мог свободно передвигаться по султанату. Его признает каждый мусульманин, потому что он состоит из цитат священнейшего Корана. Это мой подарок тебе на прощание, Яго.

Яго вскрикнул от неожиданности и посмотрел на нее с нежностью.

— Ну, ты обо всем позаботилась, — смущенно заметил он.

Субаида выгнула тонкие брови, глаза цвета морской волны проникновенно лучились. Шутливым жестом она покопалась в складках зихары и извлекла свиток с красными печатями назарийского султаната, подтверждавшими его бесспорную значимость. Откинув вуаль с лица, она прочла нараспев четкие строки, которые срывались с ее губ будто лепестки роз:

— Слушай, Яго: «От имени Аллаха Всемогущего и Милосердного. Его властью объявляется Яго Фортун под покровительством ислама и моей собственной крови с титулом мус-тамин, хранимым святым аманом. Пусть Невидимый омоет его глаза. Аллах велик. Юсуф бен Исмаил, первый среди верных. Год 750. Мамласкат Гарната [139]».

Яго никак не ожидал подобного участия семьи назарийки. С таким документом можно было свободно, без всяких ухищрений, отправиться в путь вместе с Субаидой, но перспектива жить в совершенно, как ему представлялось, чужом окружении настораживала. В этом документе он увидел только лестное для него желание любимой быть вместе с ним, и сердцем он был признателен ей. После смерти Фарфана уже ничего не связывало его с прошлым. Он обнял девушку, но она нежно отстранилась, продолжая серьезно убеждать его:

— Тебя примет умма Гранады как друга, а не как изгнанника или иноверца, ты будешь под покровительством султана, моего двоюродного брата. Такой порядок позволит тебе жить, путешествовать, свободно читать твои Библию и Евангелие, молиться твоему пророку Исе Бен Мариаму, то есть Христу, которого ислам признает избранным, как и его мать — Марию. У тебя будет статус привилегированного гостя, ты сможешь посещать центры суфизма, академии, больницы, которыми заведуют мастера Кадирийи, этого достойного ордена ученых-мистиков, посвятивших себя медицине. Гранада удовлетворит все твои запросы. Она высится словно оазис, благословленный Всеведущим, где цветут самые прекрасные сады исламского мира и где мы станем безмерно счастливы.

— Хотя нас и разделяет вера? — горько усмехнулся Яго. — Не забывай: вековая враждебность между нашими мирами слишком сильна. Вся наша любовь — это сладкое безумие.

Она не хотела его задеть, но не могла не сказать ему того, к чему побуждала совесть:

— К несчастью, шариат, или законы Корана, запрещает нам выходить замуж и не дает права выбора сайиде султанской крови, вроде меня. Это вызовет множество нареканий, а моя семья никогда не допустит противоправного и святотатственного брака. Простого доноса нашему кади будет достаточно, чтобы сокрушить мою репутацию, обвинить в клятвопреступлении и тут же побить камнями. Здесь вся надежда будет на Фатиму, она поможет найти достойный выход, — добавила девушка в утешение.

Очарованный раскрывшейся перед ним идиллической картиной, он быстро спустился с облаков на землю:

— Бога буду молить, чтобы судьба просветила нас, как должно, Субаида.

Легкий бриз прошелся по деревьям; молодой человек обнял девушку за плечи и сказал утешительно:

— Субаида, зима — не век, я не задержусь с приездом.

— Моя душа пережила столько несчастий, что потерять тебя — все равно что умереть. Быть может, мои чувства повлияли на мой разум. Но мне все ясно. Однако забудем об этом, у нас совсем немного времени до отъезда.

— И все-таки я очень боюсь за твою безопасность. Чума, хоть и начинает спадать, остается невидимой и опасной, да еще эти убийцы гранадские где-то бродят. Я не успокоюсь, пока ты не окажешься под защитой людей твоей крови.

— Через три дня специальный эскорт довезет меня до Антекеры, где будет ждать мой брат Ибрахим с вооруженным отрядом. Тебе нечего беспокоиться. Потом с каждой новой луной я буду передавать тебе письма через Ортегу. А насчет тайных убийц, то так и знай: они выполнят свое задание, хоть один из близнецов-инфантов да погибнет — а скорее всего, оба. И мое предсказание сбудется.

Небо опустило подкрашенный снизу алым занавес из лоскутных лиловых облаков, апельсины на деревьях стали похожими на красные маленькие созвездия. Оба думали о том, что расставание будет для них непереносимым, их глаза смотрели в сторону востока, на тихую гладь Гвадалквивира, где змеилась лунная дорожка. Он обнимал Субаиду за плечи, она думала о своей запретной любви. Потом, вздохнув, с тоской призналась: