Пророчество крови (СИ)

- Тогда почему? Почему когда вонючий Грейбек сказал о шоколаде, ты вспомнил запах её волос? Когда Белла услышала звук, и ты знаешь, что то была ОНА, ты пытался отвернуть угрозу? Почему ты так стремился ответить на её вопрос “страшно ли умирать”? Почему тебе УЖЕ не хочется подыхать, проклятый Драко Малфой?

- Потому что она всегда лезет не в свое дело.

- А возможно, потому, что она заставила впервые усомниться в себе? Она спросила – Или ты настоящий? Но знаешь ли ты, который ты действительно настоящий? Такой – которым тебя видел отец? Такой – которым тебя любила мама? Что ты сделал САМ? Впустил убийц, которые убили Дамблдора. ОНА этого не простит.

- Мне не нужно её грязное прощение. Малфои не просят прощения. Я теперь ненавижу её еще больше. За все, что она сделала! За то, что она сделала со мной!

- Ты её так ненавидишь, что разговариваешь сам с собой, одновременно защищая и желая мести? Странный ты, Драко Малфой – чистокровный наследник. Может, стоит сделать действительно что-то такое, что оставит след в истории рода? Потому что если Волан-де-Морт и поверил в ту ложь о “героическом поступке”, то я знаю, в действительности, как все было. И забыть измену, забыть бескорыстную помощь, даже забыть этого разговора Я тебе не позволю. Потому что Я это ТЫ! – голос стих.

Драко подорвался из кресла, в котором только что сидел и... разговаривал с собой. Он наверное сходит в ума... Голос... разум... На него наложили заклятие. Но кто? Темный лорд? Люциус? Снейп? Грейнджер?..

МУЗЫКА ГЛАВЫ: Голос разума – 30 Seconds to Mars – A Beautiful Lie

====== Глава 14 ======

Похороны Дамблдора были многолюдными и тяжелыми. Шок от потери не проходил. Новым директором была назначена профессор Макгонагалл. Сама она говорила, что только временно исполняет обязанности директора,что никогда не сможет занять его кабинет. Однако против этого никто не был, да и сам Дамблдор с своего портрета на стене просил давнею коллегу не противится очевидному. Первым приказом нового директора был роспуск всех учеников на каникулы. Но никто и не удивился. Одни забирали детей, боясь повторения, другие хотели уехать сами. Но были и такие, которым было по-настоящему больно продолжать учебу, осознавая непоправимую потерю для себя и мира в частности. Дорога в Лондон была тихая. Всех слизеринцев попросили ехать в одном вагоне, чтобы не спровоцировать очередной конфликт между учениками из-за их однофакультетника. Но даже при этом, слоняться по коридорах вагонов никто не хотел. Прощание на перроне также было негромким. Все спешили покинуть платформу и скорее попасть домой. Сразу же после похорон, Гарри сообщил друзьям, что в школу не вернется. И Рон и Гермиона знали, что их судьба та же. Договорившись встретиться через месяц в “Норе”, друзья разошлись. Дома ожидала радостная встреча родителей дочери, которая поскорее вернулась домой. Они сразу поняли, что девушку мучают какие-то проблемы, но она решила ничего не рассказывать. Слишком дорогими были ей родители, чтобы допустить, чтобы с ними что-то случилось. Тогда и зародились тайные мысли о возможностях защиты простой маггловской семьи, чья дочь – ведьма и подруга Гарри Поттера. Все время мама пыталась любыми способами выспросить о проблемах дочки, папа большинство времени проводил дома, заставляя девушку веселиться, гулять, “наслаждаться юностью” – так он говорил. Они как будто что-то чувствовали. Но если бы они знали правду! Знали, какое зло нависло не только над магическим миром, но и миром в целом. Знали бы, какая опасная дорога ожидает их девочку ради друга. Знали бы, какая судьба ожидает их самих. Через силу, через смех сквозь слёзы Гермиона впитывала в себя последние дни счастливой и безопасной жизни. Втягивала, чтобы запомнить. Каждый день она считала, а красного календарного дня отъезда боялась будто смерти. Но он наступил. Она проснулась поздно и до последнего оттягивала, чтобы встать из кровати.

- Гермиона – послышалось где-то с первого этажа, – если ты хочешь осмотреть хотя бы треть музея, то надо собираться. Корабли готовы к отплытию (здесь имеется в виду Национальный музей мореплавания в Лондоне).

- Мама, я уже иду – крикнула девушка.

Последний взгляд на комнату, на любимую кровать, на любимые книги, на любимого плюшевого кролика. Кто знает, что ожидает её завтра.

- Обливиейт! Конвинс! (придумано автором, заклятие самоубеждения) Вы, Вендел и Моника Вилкинзы – сказала девушка, целясь палочкой на родителей, что пили на кухне чай. – Вы всю жизнь мечтали перебраться в Австралию. И у Вас нет детей.