Пророчество Луны

Дверь в спальню Есфирь отворилась. Елена увидела молодую мать с ребенком на коленях. Подошла поближе и увидела, что у мальчика глаза отца — серьезные и в то же время смеющиеся. Она не посмела сказать об этом Есфирь, только ласково улыбнулась. Затем произнесла:

— Есфирь, я пришла попрощаться.

В печальных глазах еврейки блеснуло удивление.

— Завтра на рассвете я отправляюсь с дочерью в Италию, — продолжила Елена. — После недавних трагических событий моя дочь серьезно заболела. Ее сильно лихорадит, и никто не знает, как лечить этот недуг. Я убедила отца, что нам нужно вернуться в Венецию, где я знаю хороших врачей.

— Разве ей не станет хуже от путешествия по бурному в это время года морю? — спросила Есфирь.

— Я вынуждена пойти на риск. Ведь если она останется здесь, то, скорее всего, умрет. К тому же у меня есть еще одна причина для отъезда. Я пообещала отвезти письмо, которое принесло Джованни так много горя, в Рим. Это была последняя просьба несчастного. Когда моя дочь выздоровеет, я поеду в Священный город и отдам послание мессера Луцио Папе.

Есфирь некоторое время молчала, затем произнесла:

— Понимаю, ты приняла верное решение.

— Ничего не бойся. Отец пообещал, что позаботится о вашей семье, пока вы не отправитесь в Аль-Джезаир. А я сюда больше не вернусь… — Елена запнулась, а потом продолжила: — так что пришла попрощаться.

Есфирь посмотрела на Елену, и сочувствие к этой женщине охватило ее душу. Но она не двинулась с места.

— Перед тем как уехать, — проговорила Елена, — я хочу задать тебе один вопрос.

— Я слушаю, — тихо сказала жена Джованни.

— Как ты назвала сына?

— Иоханаан.

— Еврейское имя… что оно означает?

— Бог простит.

Елена замерла, пристально всматриваясь в Есфирь, ища ответного взгляда. Затем бросилась в ее объятия.

Есфирь прижала Елену к сердцу. Обе женщины долго стояли, обнявшись, плача от радости, печали и любви.

Глава 90

На следующее утро Елена взошла на борт двухмачтового судна, плывущего в Венецию. Покидала Кипр, взяв с собой только Стеллу, врача, двух слуг и письмо к Папе. Она не стала брать Джулиану, которая предала Джованни. «Без сомнения, дважды», — думала женщина, вспомнив анонимный донос на возлюбленного после дуэли в Венеции.

Десять суток корабль мчался к Венеции на всех парусах. Была середина осени, море штормило, и волны бросали корабль из стороны в сторону. Двухмачтовик плыл вдоль Апеннинского полуострова в двух днях пути от Венеции, когда доктор подошел к Елене — сообщить, что ее дочь при смерти.

— Нам нужно сойти на сушу как можно скорее, — сказал он. — Ее состояние неожиданно ухудшилось. Девочка бредит, думаю, еще два часа такой качки она просто не выдержит.

Когда капитан узнал о трагических событиях, то согласился пристать к берегу. Вскоре они заметили небольшой рыбацкий порт. Судно встало на якорь неподалеку, и венецианцы отправились на берег в лодке, которую едва не перевернуло бушующее море. Только они ступили на твердую землю, Елена спросила моряков в Венери — так назывался порт, — есть ли рядом место, где позаботятся о девочке. Матросы показали ей величественный монастырь, возвышающийся над гаванью, за оливковыми рощами. Под проливным дождем мать и дочь, закутанных в одеяла, отвезли туда в телеге.

Привратник пустил их в комнату для посетителей и пошел на поиски приора.

— Добро пожаловать в монастырь Сан-Джованни в Венери, — произнес дон Сальваторе, с удивлением разглядывая нежданных гостей.

Елена едва не потеряла дар речи при этих словах. Ей показалось, что однажды она уже слышала это странное название, в котором смешались язычество и христианство, может, даже от возлюбленного, если только само имя «Джованни» не навело ее на подобную мысль. Но сейчас, при сложившихся обстоятельствах, женщине было некогда думать о необычном совпадении.

— Спасибо, святой отец. Мы плывем с Кипра, — ответила она спокойным голосом, без тени намека на снедавшую ее тревогу. — Вот уже несколько недель моя дочь страдает от таинственной лихорадки, и потому мы возвращаемся в Венецию, чтобы ее там вылечили. Но нам пришлось остановиться здесь, потому что самочувствие девочки ухудшилось. Скажите, у вас есть теплая комната, где уложить ребенка, и врач, который поможет за ней ухаживать?

Дон Сальваторе склонился над малышкой. Его до глубины души взволновали огромные зеленые глаза, которые, несмотря на болезнь, освещали ее ангельское личико.

— Отнесем ее в монастырский лазарет, там есть камин, — произнес он, полагая, что можно поступиться правилами ради спасения жизни ребенка.

Стеллу перенесли в пустую келью лазарета. Дон Сальваторе велел одному монаху разжечь огонь, а другого послал за братом Гаспаро. Сам приор отправился на кухню, чтобы приготовить горячее питье для гостей.