Пророчество Луны

Одежды на незнакомце не было. Несмотря на крайнюю худобу, он казался довольно привлекательным. На вид лет тридцать, не больше. На теле сбоку, почти у самого сердца, проходил длинный шрам. Человек дышал, сердце билось, однако веки оставались плотно сомкнутыми.

Приор повернулся к крестьянам.

— Что все это значит?

— Мы нашли его в погребе хижины, — ответил Джорджио. — Он жив, но лишился разума; должно быть, околдован ведьмой. Рядом лежали разные порошки и мази. Посмотрите, она начертила на его руках и ногах дьявольские знаки… Этот человек одержим бесами! Поэтому-то мы и привезли его в монастырь!

Действительно, ступни и запястья человека покрывали странные геометрические фигуры. Однако, по мнению приора, эти знаки совсем не походили на сатанинские символы. Он решил, что, скорее всего, раз они покрыты слоем янтарного бальзама, это какой-то способ врачевания. Приор вновь повернулся к сельчанам.

— Вы знаете этого человека?

— Нет, — ответил Джорджио. — Он не из нашей деревни. Понятия не имеем, как он угодил в когти ведьмы!

— Очень странная история. Хорошо, оставим его здесь. А если та женщина вернется, не трогайте ее и сразу сообщите мне!

— Нужно немедленно изгнать дьявола из этого человека! Наверняка он одержим демонами!

Дон Сальваторе лишь чуть улыбнулся в ответ и промолчал. Затем велел занести раненого в монастырский лазарет и отпустил крестьян.

Вечером, в общем зале для братии монастыря, приор рассказал о происшествии и вверил незнакомца молитвам монахов и целительной заботе брата Гаспаро. Брат Гаспаро сообщил, что глубокую рану мужчине нанесли, скорее всего, кинжалом, и удар только чудом не достиг сердца. Молодому человеку повезло: благодаря снадобьям, приготовленным из трав, рана быстро затягивалась. Хотя пульс был еще слаб, тело незнакомца функционировало нормально. Но разум покинул его; казалось, он глубоко спит.

Братия выслушала объяснения приора, а затем дон Марко, почтенный старец и сам бывший приор, возразил дону Сальваторе, заметив, что нахождение лежачего больного на территории монастыря противоречит уставу общины. И правда, лазарет располагался в жилой части аббатства, предназначенной исключительно для братии.

Как и все монастыри ордена бенедиктинцев, Сан-Джованни в Венери состоял из церкви и клуатра — внутреннего дворика прямоугольной формы, окруженного со всех сторон галереями и зданиями, где жили монахи. В большинстве монастырей клуатр окружают общинные постройки; здесь же, так как аббатство стояло на склоне горы, строители расположили церковь вдоль западной стороны клуатра, а к югу от него — трехэтажное здание со всеми монастырскими помещениями, обращенное к морю. С северной и восточной стороны клуатра раскинулись сады. На первом этаже общинного строения находились кладовая, привратницкая и странноприимный двор.

На втором этаже, на том же уровне, что и церковь с клуатром, были кухня, трапезная, скрипторий — комната для переписки рукописей, — лазарет и иконописная мастерская. На самом верхнем этаже располагались дормитории — общие спальни монахов, отхожие места, а также кельи аббата и приора.

Дон Сальваторе с готовностью признал, что нарушил устав, позволив лежачему больному остаться в монастырских стенах. Состояние незнакомца чрезвычайно тяжелое и требует ухода, который можно получить только в лазарете. Он напомнил братии, что, согласно одной из заповедей основателя их ордена, милосердие — высшая добродетель, которую нельзя нарушать, даже если приходится поступать вопреки обычным правилам.

Доводы приора почти никого не убедили, однако аббат отсутствовал, и монахам ничего не оставалось, как подчиниться.

Над монастырем опустилась ночь. После вечерней службы монахи поднялись в дормитории, а дон Сальваторе — в свою скромную келью.

Приор отличался крепким сложением, правильными чертами лица и красивыми голубыми глазами. Он принял постриг в семнадцать лет и за долгие годы учения стал мастером богословия и подлинным знатоком Священного Писания. За последние десять лет дона Сальваторе трижды избирали приором монастыря Сан-Джованни в Венери, и в отсутствие аббата он самостоятельно принимал все важные решения. Деликатный и скромный, дон Сальваторе был полной противоположностью старому дону Теодоро, пожизненному аббату, высокомерному и резкому.

Этой ночью дона Сальваторе грызла тревога. Он не верил в россказни крестьян о колдовстве и одержимости дьяволом, но все же в глубине души его мучило предчувствие, что незнакомец доставит немало хлопот.

Еще не рассвело, когда брат Гаспаро изо всей силы принялся колотить кулаком в дверь кельи.

— Скорее, дон Сальваторе!

— Что случилось? — спросил приор, спешно надев наплечник и приоткрыв дверь.

— В лазарете произошло нечто странное! Там горит свет, комната закрыта изнутри, а из-под двери течет кровь!

Глава 3

По дороге к лазарету брат Гаспаро продолжил рассказ: